— Отдел долгосрочного прогнозирования, к хозяину!
— Позолоти ручку, красавец ты мой ненаглядный. Всю правду скажу: что было, что будет, чем сердце твоё успокоится, золотой ты мой. Болит у тебя душа за бубнового короля. А рядом с ним ещё трефовый король и совсем маленький королевич. И ждёт их дальняя дорога с большими загадками и отгадками. А тебе, красавец ты мой ненаглядный, выпадают пустые хлопоты при пиковом интересе. Позолоти ручку!
— Расшифруйте этот бред!
— При всем уважении, молодой человек, но это полный бред.
— При всем уважении, взрослый человек, но вы получили аванс и по контракту должны отработать два дня.
Она переносила одно на другое — так зарождается бред. А бред — это ложь, которая говорит правду.
– Садистка ты! – заметил Эдя.
Двухдюймовочка дежурно пригорюнилась.
– Кто садистка? Я? Ничуть. Просто у меня богатая фантазия. Слишком большая для моего роста. Излишки фантазии переходят в бред.
— Это бред? Я обезумел?
— Бред? Ну, офицера времён Первой Мировой на Южном полюсе по застывшему времени преследует пришелец. Бред не бывает таким интересным.
— Один крокодил. Два крокодила. Три крокодила…
— Бредит, бедняга. Похоже на тропическую лихорадку!
Авторитетный Переплёт.
Нередко, истине во вред,
Готовы мы в любой поверить бред,
Когда исходит он из уст авторитета…
Балансовый Отчёт
Подшили в переплёт
От сборника стихов известного поэта.
И вот,
Не ведая забот,
Прославился Балансовый Отчёт,
В цитатах и эпиграфах размножен.
И хоть давно истёрся переплёт,
Балансовый Отчёт
По-прежнему живёт
И даже, говорят, на музыку положен.
Если вникать в бред, то это заразно.
Если я и сплю, то или слишком крепко, или, что более вероятно, это не сон, а полноценный бред с тактильными (подушка под задницей колется самой настоящей соломой), зрительными (кот на столе обнюхал мою похлебку и демонстративно отвернулся), слуховыми (пушистый мерзавец не удовлетворился этим и гнусаво мяукнул) и обонятельными (похлебка пахла вкусно, зря этот гад привередничает!) галлюцинациями.
И вдруг сознанье бросит мне в ответ,
Что вас покорней не было и нет.
Что ваше «да», ваш трепет, у сосны
Ваш поцелуй — лишь бред весны и сны.
1912 год.
Господин президент, умоляю вас, если мы не дадим права медведям голосовать они взбунтуются и возьмут конгресс. И тогда нам придется выступать на карнавалах в шляпках.
Где опасность и бред, там живые могилы,
Нас за верность и хлеб поднимают на вилы.
Бред оказался всего лишь тенью реальности, обрядившейся в личину прошедшего.
Но тяжкий бред ночной непрерываем
будильником, грохочущим трамваем,
огромный город рвущим на куски,
как белый лист, где сказано «прощай».