Джеймс Джойс

Гений не делает ошибок. Его промахи — преднамеренные.

Рим напоминает мне человека, который зарабатывает на жизнь, показывая туристам труп своей бабушки.

Мою мать убили мало-помалу дурное обращение моего отца, годы постоянных тягот и откровенный цинизм моего поведения.

Во мне есть что-то дьявольское, из-за чего я обожаю разрушать мнения других обо мне, доказывать им, что на самом деле я эгоист, гордец и хитрец, равнодушный к людям.

Человек не может по-настоящему любить красоту и истину, если он не питает отвращения к толпе; то же и художник: хотя он и не может не взывать к толпе, он должен уметь отрешиться от нее.

Ни птицы в небе, ни огня в тумане —
Морская мгла;
Лишь вдалеке звезда-воспоминанье
Туман прожгла.

Я вспомнил ясное чело, и очи,
И мрак волос,
Всё затопивших вдруг, как волны ночи, —
И бурю слез!

О, для чего так пылко и бесплодно
Скорбеть о той,
Чье сердце было где угодно,
Но не с тобой?

Всё, помню, начиналось так:
Играла девочка в саду;
А я боялся сделать шаг,
Знал — ни за что не подойду.

Клянусь, любили мы всерьёз,
Нам есть что в жизни помянуть.
Прощай! Идти нам дальше врозь,
И новый путь — желанный путь.

Love came to us in time gone by
When one at twilight shyly played
And one in fear was standing nigh —
For Love at first is all afraid.

We were grave lovers. Love is past
That had his sweet hours many a one.
Welcome to us now at the last
The ways that we shall go upon.

Сумерки.
Закат догорел.
Скоро взойдет луна.
Бледно-зелёный свет фонарей.
Музыка из окна.

Женские пальцы.
Седой рояль.
Клавиш точёных ряд.
Радость, страдание и печаль —
Тёплой волною — в сад.

Полные тайной боли глаза.
Тканей голубизна.
В бледно-зелёные небеса
Тихо идет луна.

Послушай эту сказку, Любовь моя:
Когда мужчину бросят
Его друзья,
Окажутся их клятвы
Легки, как пух,
И крадучись уходит
Последний друг,
Пусть женщина в пустыню
К нему придёт,
Придёт — и боль остынет,
И он поймёт,
Что в мире всё богатство —
Он и Она,
И — жить. И — губ касаться.
И — тишина.