Все, что было раньше, теперь ты видишь с изнанки. Все вывернуто наизнанку.
То, что стояло прямо, падает. Что должно быть связано, освобождается, а что должно быть свободно — теперь связано. Что должно храниться в тайне, теперь выпячивается и вываливается наружу, а те, кто должен был все это прятать, лишь смотрят пустыми глазами и ничего не предпринимают.
Почему когда осознаешь нечто важное, всегда уже поздно?
Наркоманы постоянно ходят по красной черте, но инстинкт самосохранения не позволяет им сознательно пересекать ее.
Чем больше мы знаем, тем острее осознаем, что мы ничего не знаем.
Runny nose and runny yolk,
Even if you have a cold still,
You can cough on me again,
I still haven’t had my fulfill.
Сопли текут, как жидкий желток,
Даже если ты простужен,
Ты можешь еще раз покашлять на меня,
Мне кажется, я еще не заболел.
Человеку сначала нужно осознать возможность выбора — чтоб довольствоваться сделанным выбором.
Смерть — это не когда вы теряете сознание навсегда. Смерть — это когда сознание осознаёт вас до самого конца, насквозь, до того слоя, где вас никогда не было и не
Мы не понимаем всю ценность момента, пока он не уйдёт в прошлое.
We don’t know the true value of a moment until it becomes a memory.
Осознание того, что ты умрешь, пугает, но жить иначе никак нельзя.
Я была неправа. Я поступила плохо, и стыд за это будет вечно терзать меня. Котята должны стать высшей ценностью для всех племён. После того, как мы отнесём троих несчастных малышей в племя Ветра, я попрошу Зелёную Звезду внести в Воинский закон новое правило. Пусть котята будут находиться под защитой всех лесных воителей, к какому бы племени они ни принадлежали! Наше будущее зависит от наших малышей!
По большому счету одиночество способно нас ранить и причинять боль только тогда, когда мы не стремимся к нему сознательно.
Лекарством для человека может быть только другой человек. Один мой знакомый побывал однажды в монастыре, где-то в горах Памира. Там он несколько недель ждал, когда его примет настоятель этого монастыря. У приятеля было много вопросов к нему о своей жизни. И вот настал день, и он наконец-то попал к нему на аудиенцию. Встреча длилась около часа. За всё это время настоятель не произнёс ни слова, ни разу не изменил свою позу. Он просто был. Он присутствовал. Безоценочно, но с неослабевающим вниманием. Вначале мой товарищ ждал, что он что-то скажет, а потом заговорил сам и проговорил всё время их встречи. Настоятель слушал его всё при том же полном присутствии и внимании. Спустя час, когда закончилась встреча, мой знакомый ушёл, с ответами на все свои вопросы и ощущением, что это была лучшая беседа в его жизни.
Сорок лет – это такой рубеж, на котором вдруг начинаешь остро чувствовать свои ограничения. И как будто соизмерять себя именно с ними. Появляется огромное количество различных «я уже никогда не…» Но, удивительная штука, каждое такое ограничение (и глобальное, и самое крошечное) формирует тебя и задает направление дальнейшей твоей жизни. Главное – не уходить с головой в горевание по поводу каждого пункта, а искать в каждом из них возможность.