When I say it doesn’t hurt me, that means I can bear it.
Когда я говорю, что мне не больно, это значит, что я могу справиться с этим.
When I say it doesn’t hurt me, that means I can bear it.
Когда я говорю, что мне не больно, это значит, что я могу справиться с этим.
Для страданий, особенно человеческих псевдо-подергиваний, большого ума не надо.
Настоящее наслаждение чем угодно требует воображения, стойкости, времени и зрячести — умения ценить красоту.
У правды недругов много — она страдает от одиночества, но не сдается и продолжает жить.
От людей, которых любят, не отгораживаются. Наоборот, ты связан с ними. От них не отстраняются, с ними говорят.
Человек не склонен исповедоваться перед другими в том, почему он страдает; погрязший в разврате не ведает, какая боль живет в его душе.
Был я как-то в Южном Судане. Как будто болезни и война поспорили, кто принесёт больше страданий.
Но как можно победить страдание, не постигнув его природу? Есть ли у боли причина иная, чем сама боль?
Когда веришь во что-то, страдания уже не так страшны.
Этимологически слово «симпатия» происходит от греческого слова «sumpatheia», которое означает «страдать вместе с кем-то». Только представляя страдания знакомых мучеников, можно на время забыть о собственной несносной индивидуальности.
Мы — в выгребной яме,
Разделённые на сословия и касты.
Кто-то — ***ами, кто-то — ***ми,
Но все одинаково несчастны.
Пылает Солнце, как в тюрьме
Ужели между рей?
И женщина смеётся нам? —
Не Смерть ли? И вторая там?
Не Смерть ли та, что с ней?
Рот красен, жёлто-золотой
Ужасный взор горит:
Пугает кожа белизной,
То Жизнь по Смерти, дух ночной,
Что сердце леденит.
Вот близко, близко подошли
И занялись игрой,
И трижды свистнув, крикнул дух:
«Я выиграл, он мой!»
Когда выстрелишь в животное, а оно не умрет — стреляй, пока не умрет. Не дай им страдать. Иначе я тебя пристрелю.
— Что будет с нашими ребятами?
— С какими? С водолазами?
— С водолазами, пожарными, теми, что были в аппаратном зале. Как именно на них повлияет радиация?
— Некоторые из них были так сильно облучены, что радиация разрушит их клеточную структуру. Кожа покроется волдырями, покраснеет, а затем почернеет. Далее начнется скрытый период. Симптомы исчезнут, будет казаться, что пациент идет на поправку, что он уже здоров, но это не так. Обычно это длится один-два дня.
— Продолжайте.
— Тогда становится очевидным, что клетки повреждены, умирает спинной мозг, отмирает иммунная система, органы и мягкие ткани начинают разлагаться. Артерии и вены лопаются, становятся как сито, поэтому невозможно даже ввести морфий, а боль… невообразимая. А тогда через три дня или три недели смерть. Вот, что случится с теми ребятами.
— А как насчет нас?
— Ну, мы… нас облучает постоянно, но не так сильно, поэтому радиация не убьет клетки, но ее достаточно, чтобы повредить ДНК. Так что, со временем — рак. Или апластическая анемия. В любом случае — мы умрем.
— Тогда, в некотором роде, мы еще легко отделались.
— … В определенной степени, данный конфликт — это вина Харви.
— Так чего ты ему не сказал, Стэн?
— Потому что, Луис, когда кому-то тяжело, в них не бросаются камнями.
— В смысле… что, Харви тяжело?
— В смысле, люди срываются, когда страдают.
– Сердце? Вот как! Какое вам дело до сердец? Среди мужчин нет ни одного, кто бы обладал сердцем!
– Если у нас нет сердец, у нас есть глаза. Они-то и заставляют нас страдать.