— Она спрятала вещи в лесу, но так, чтобы найти их, когда она вернётся, после этого выдвинулась в путь. Потом она возвратилась, что в собрать вещи, которые спрятала. Те, кто возвращался, были уверены, что найдут и свой дом, и своих друзей, и даже родных. Говорят, что перед концом света должен прийти Миссия.
— Но это был не конец.
— Конец. Просто он не пришёл. Это был урок, который мы вынесли из всего происшедшего: Бога нет. Ему пришлось заставить от нас отвернуться, чтобы нам это доказать.
— Что если это было испытание вашей веры?
— Я не могу верить в Бога, который испытывает веру таким образом.
— Что если это было не в его власти?
— Я не могу верить в Бога, который не властен такое остановить.
— Что если все это было делом рук человека, а не Бога?
— В человека я тоже не верю.
Господи, Ты слушаешь? Покажи мне Великий замысел. Я знаю, Ты подвергаешь их испытанию, Ты предупреждал, что так и будет. Но не до уничтожения же. Не до конца света же.
Разумеется, Кроули поддерживал идею Армагеддона – вообще говоря. Если бы у него спросили, зачем он торчал тут столько веков и, спустя рукава, вмешивался в дела человеческие, он бы ответил: «Ну конечно, чтобы приблизить Армагеддон и победу Преисподней». Но одно дело – готовить Армагеддон, и совсем другое – видеть, что он вот-вот действительно случится.
Кроули всегда знал, что никуда не денется, когда наступит конец света, потому что был бессмертен, и никакого выбора у него не было. Но он все равно надеялся, что до конца света еще далеко.
Потому что ему порядком нравились люди. А это большой недостаток для демона.
Обычно концу света предшествует спокойный день. Люди идут на работу, садятся в метро, платят налоги. Никто ни о чем не подозревает. Да и с чего бы? Каждый продолжает делать то, что делал всегда, опираясь на простейшую предпосылку: если сегодня все так же, как вчера, почему завтра что-то должно измениться? Иногда конец света наступает для всех. Иногда для кого-то одного.
И звёзды падали с небес
И мир разрушался по частям
Мы могли бы вернуться
И попробовать вмешаться
Но было уже слишком поздно
Светлые мечты как звёзды
Лишь падают вниз
И совсем не поднимаются обратно
А улыбки на лицах тысячи людей
Так же быстро стёрлись
Как и этот мир с лица земли…
Увидел один постапокалиптический город, считай, видел их все.
You’ve seen one post-apocalyptic city, you’ve seen them all.
День возмездия близок, а мы позабыли о страхе,
День возмездия близок, о нем возвестит нам Исрафил,
В муках судного дня, пред Аллахом мы ужас познаем,
День возмездия близок, так зачем мы о нем забываем?!
Самое плохое в конце света, это то, что он не случится.
На седьмом рассвете седьмого дня,
Дважды благословленный будет бродить по полям.
Обречённый уйти к теням вместе с братьями своими
Или стать спасителем всех, кто ходит по Земле.
On the seventh dawn of the seventh day,
A twice-blessed man will roam the fields.
Doomed to shadows with his brethren
Or savior to all who walk the ground.
Когда начнется Апокалипсис, я буду седлать коней.
— Привет? Ты можешь говрить?
— Да
— Почему-то, ты первое, с чем я решила заговорить здесь… Ты… Бог?
— Нет…
— Оу. Итак…
— Только что, приходили мелкие существа и спрашивали, Бог ли я. Я спросил, что есть Бог и они ответили, но я не их Бог. Их Бога не существует. Ты видишь то, что хочешь видеть, маленькое существо.
— Так что я здесь делаю?
— Волочишь существование
— Нет, в смысле, что я *здесь* делаю? Что ты такое? И кто те другие огромные животные? Я вижу призраков? Там были как будто куски реальности… Я видела поезд, который был городом. Это всё… Аргх, я забыла. Окей, итак…
— Большой зверь шёл через пески, потом вскарабкался по воздуху, а потом вдруг заплакал. И сейчас его здесь нет, а ты есть… Маленькие существа плывут по воздуху, они разбросаны по Миру отголосками жизни и они спрашивают меня о Боге.
— Голова болит
— Я тебе кое-что скажу, маленькое существо: ты плывёшь все дальше и дальше, в открытое море и там есть нечто слепое и ужасное. Сейчас я тебе покажу. [показывает видение о микроорганизмы в глубинах]
— Аааа, о боже, о боже.
— Они слепы, но могут видеть тебя и ты придёшь к ним в конце и после этого уже не сможешь вернуться. Я уйду по воздуху ввысь и запечатаю небо… И ещё одну вещь скажу тебе: в центре всего сущего есть дыра и она всё время расширяется. Я вижу её между звёзд. Кое-что грядёт и ты не избежишь этого. Вселенная забудет тебя и Вселенная будет забыта. Не останется ничего, что помнит о ней. Ничего не останется. Только дыра.
— Так что… Ничто не имеет смысла?
— Это вопрос, не требующий ответа.
— Как же мой дом? Как же мои друзья?
— Скоро они умрут, скоро они сгниют. Ты — это атомы и твоим атомам всё равно, существуешь ли ты или нет и твои атомы волочат своё существование.
— Тогда какого хрена я здесь делаю? Кто решил, что я должна всё это увидеть? Где мы сейчас?
— Существо, тебя никто не выбирал. Нет никого, кто выбирает и решает. Мы сейчас нигде. Мы больше не встретимся. И вселенная забудет тебя. Но я буду помнить, хоть ты мне безразлична. Начало всего было не так давно, конец всему тоже близко. Всё будет забыто быстрее, чем ты думаешь. Прощай, маленькое существо.
Все постоянно говорят мне, что я особенный, что я должен устроить конец света, но мне никто не дал инструкцию для этого!
Нет. Я и сам справлюсь. Раз наступает конец света, то мне можно не беспокоиться за себя, так ведь?
Гибель цивилизации начинается не с нищеты, голода или поражений в войне, а с разрушенных школ.
Каждый хотел бы жить до конца света, а некоторые – и еще дольше.