Цитаты на тему катастрофа

— Для ликвидации аварии потребуется три года и около семьсот пятидесяти тысяч людей. Включая врачей и инженеров-конструкторов.
— А сколько погибнет?
— Тысячи. Возможно, десятки тысяч.

Вы сделаете это, потому что так надо. Именно вы, потому что никто другой не сможет. Если нет — миллионы умрут. Может ли быть более веской причина? Вот чем всегда отличались наши люди — тысячи лет самопожертвования в наших венах. И каждое поколение ждет свое испытание. Я плююсь на людей, которые это допустили и проклинаю цену, которую нужно заплатить.

Мы имеем дело с катастрофой, которой этот мир еще не видел.

— Там не три рентгена, а пятнадцать тысяч.
— Что означает эта цифра?
— Это значит, что реактор открыт. А огонь, который мы видели собственными глазами, излучает радиацию в два раза больше бомбы в Хиросиме. Это за час. И так час за часом. Двадцать часов после взрыва — на данный момент сорок бомб. Завтра будет еще сорок восемь. И это не прекратится ни через неделю, ни через час. Он будет полыхать и распространять свой яд, пока весь континент не вымрет.

— Лети прямо над реактором.
— Если мы пролетим над реактором, то умрем меньше, чем за неделю! Умрем!
— Товарищ?
— Лети над зданием! Или пристрелю!
— Если пролетишь над реактором, завтра сам будешь умолять, чтобы тебя застрелили.

Реактор РБМК работает на уране-235. Каждый атом урана-235, как пуля, движется практически со скоростью света, проникая сквозь все на своем пути: дерево, метал, бетон, плоть. В грамме урана-235 содержится свыше миллиарда триллионов таких пуль. Всего лишь в одном грамме. В Чернобыле его свыше трех миллионов грамм и он сейчас горит! Ветер разнесет радиоактивные частички по всему континенту, с дождем они прольются на нас. Это три миллиона миллиардов триллионов пуль в воздухе, которым мы дышим, в воде, которую мы пьем, в продуктах, которые мы едим. Большинство таких «пуль» будут летать еще сто лет, а некоторые и пятьдесят тысяч лет.

И звёзды падали с небес

И мир разрушался по частям

Мы могли бы вернуться

И попробовать вмешаться

Но было уже слишком поздно

Светлые мечты как звёзды

Лишь падают вниз

И совсем не поднимаются обратно

А улыбки на лицах тысячи людей

Так же быстро стёрлись

Как и этот мир с лица земли…

Океан была полна опасностей. Раннее я, как и остальное человечество, считала, что худшее — это айсберги или ураганы, одним словом, природные катастрофы. Но на самом деле их в большинстве случаев можно избежать. Подлинная опасность крылась в голосе, спрятанном под моей прочной кожей.

Катастрофы — это метаболизм Вселенной.

Однако на Всемирном экономическом форуме в Давосе (Швейцария) политики и руководители корпораций ломали головы, размышляя о ситуации в мире, которая казалась насмешкой над всеми законами здравого смысла. Это явление окрестили «давосской дилеммой». По словам Мартина Вульфа, колумниста газеты Financial Times, суть этой дилеммы — «контраст между успешной экономикой и сомнительной политикой стран всего мира». Он писал, что экономика «перенесла серию потрясений: кризис фондового рынка после 2000 года; шок терактов 11 сентября 2001 года; войны в Афганистане и Ираке; разногласия относительно действий США; скачок цен на нефть, подобного которому не было с 1970‑х; приостановка переговоров ВТО в Дохе; столкновения по поводу ядерных планов Ирана», — но при всем этом экономика «переживает золотой период повсеместного роста». Иными словами, мир превращается в ад, нигде нет стабильности, а в это время глобальная экономика торжественно возвещает о своем существовании. Некоторое время спустя бывший министр финансов США Лоренс Саммерс говорил о «практически полном отсутствии связи» между политикой и рынком: «Это напоминает Диккенса: стоит поговорить с экспертом по международным отношениям, и видишь, что ты живешь в самые мрачные времена. А затем ты поговоришь с потенциальными инвесторами, и оказывается, это наилучший период в истории».

— Денис, я понимаю, что там, на перроне ощущения у тебя были, говоря твоим же языком, гораздо выше средних. Но ты хорошо выслушал немецкого оберста? Ничего не упустил? Там кроме документов, карт и мёртвых генералов в штабе в том числе одну очень важную новость, Фон Кэрн сказал, что знамена уже год, как хранятся в корпусных штабах. А теперь подскажи мне, мой любезный друг и командир, где ты сегодня резвился, не оставив под конец ни единой живой души? Сие паскудное заведение называлось штаб армейской группы «Войрш», в девичестве — Силезского ландверного корпуса. Денис, штаб… Силезского… ландверного… корпуса!..
Ёптить!.. Блин!.. Ослик ушастый!.. Лопух подсортирный!.. Прохлопать такое!..
На полу валяются искомые регалии!.. Раз, два, три, четыре… Нет, так не сосчитать… Захожу и начинаю составлять древки с трофеями в угол, изображая дворника с инвентарем… Девять, десять, одиннадцать… И куда же мы такую охапку спрячем?.. Пятнадцать, шестнадцать, тяжелый шелк разных оттенков, но с неизменными черными диагональными крестами и такого же цвета воинственно расправившим крылья орлом в золотом лавровом венке с императорский короной и гордой латынью «PRO GLORIA ET PATRIA». Всё… Шестнадцать полковых, бригадных, дивизионных знамен. И одно корпусное… Нести их с собой — это как первомайскую демонстрацию из будущего пародировать, а нам нужна максимальная скрытность. Типа, не видел, не знал, не брал, поэтому — не отдам. Следовательно, сделать нужно так…
— Прокопенко, друг любезный, иди-ка сюда! Скажи мне, может ли справный унтер-офицер в абсолютно любых условиях найти три пустых дерюжных мешка? И сколько времени ему на это понадобится?
— Петька, Макар, комбату срочно мешки нужны, три штуки! — Старый служака сходу соображает что нужно делать. — Одна нога здесь, другой уже не вижу!

Помню: огненный шторм! Непроглядная тьма!
Восемь месяцев ночь! И три года зима!
Это люди сошли из-за денег с ума!

Всё богатство людей — это грязь и гнильё!
Так пускай мертвецы охраняют своё!
Для меня же бесценно — встретить её,
Эту новую жизнь вне смерти!

Я не видел людей уже несколько лет.
Думал, после войны их нигде уже нет.
Но сегодняшним утром… Я нашёл след!

В мире мало воды, и её нельзя пить,
Заражённая плоть всюду брошена гнить.
Вам нужна катастрофа, чтоб оценить:
Что есть мусор, а где Свет Жизни?!

Разве ты рыцарем не был пока,
Ветер качал слегка,
Выплыл бы дальше, когда б не волна,
Но с небоскреб она,
Но только лишь поэтому,
И только потому,
Рви горло соседу своему

Где двое лезут в шлюпку,
А место лишь одно,
Там ближнему законный путь — на дно!

Если в пробоину хлещет вода,
То не до Бога тогда,
Хоть никогда не бывала, поверь,
Ближе Господня дверь.
Но именно поэтому и только потому,
Рви горло соседу своему.

Где двое лезут в шлюпку,
А место лишь одно,
Там ближнему законный путь — на дно!