Ольга Туркина

Мои мысли переживут меня
Потому что
Мои мысли пережуют меня.

Птица,
В сильном низком полёте ты уронила бусины утрат
с порванной отчаянно-сильном клювом нити.

По их лицам понятно
По их лицам течёт
Пой их лицам

Слезопад сменился смехопадом
А потом лицо заснёт
И осыплются сгоревшие глаза.

По сусекам изнутри, в порезах
Елозит смех, комочками разбросан.
Горько — сладкий, пресный, сладко-горький,
Он пристраивается к моему горлу горкой,
Смех накаляется, смех жжется, о, как рад
Он что вот-вот взорвёт мой рот.

Стихи расхаживают нагишом по комнате, как умницы
И умники. Не в качестве любовниц и
Любовников, но — что ли осуждающе
И даже оскорбляюще. Они
Заняты равнодушием сродни
Любви к моей персоне.
Всего стихов — двое,
И все о тебе.

Только глубоко чёрные чернила
И
Только искренне белая бумага,
Чтобы сплести чёрно-белую верёвку
Стиший.
Беру лист, чернила, ясны очи
почти новорождённых слов — до дрожи
схватки их терплю — сгрудились в очередь
во мне к кончику пальца, задели
нерв, вылезли к стержню… как глубоки-черны
волокнистые слова теперь… и белый
чист и честен. Контрастируйте!

Весна-модель всё время впереди меня маячит,
Виляя задницей. Дразнит, но я не клянчу.
Весна свою шарманку закрутила
Весна на панели была мною замечена,
Голосовала правой ногой в чулке.
Останавливала тачки, что-то спрашивала, не садилась.
Села единожды, когда за рулем была сама Осень.
Эта рыжая стервятина отлистала ей ровно двадцать
Крупных сочно-бордовых кленовых купюр,
И та согласилась, представляете, согласилась…
Согласилась стянуть свой гипюр…
Наутро наступило было сразу
Оголённое нервами лето.

Закат фальшив сегодня — видно опять накачен
маргнецовкой из шприца,
как рыночные арбузы. Значит,
и ночь уже напичкана транкливизаторами.
А утро допингом.

Из-за того, что мы все надышали бед,
Погода изошлась в истериях,
Жуя их вязкие материи
И вскоре вся сошла на нет.

Погода по горло одета в предлето…
Дождевая пыльца на тёплых лицах,
Нега.

Меня убивает количество этих какдела,
Которыми забрасывают пока
не скроется не зароется в них лицо.
Я бегу от вопросов о себе самой.
Я понятия не имею, как у меня дела.

Я не люблю, когда меня без имени.
Я не люблю, когда меня помнят, не помня толком.
Я не люблю, когда меня не помня имени, имеют.

Беременея, бременеют.
Беременея, порождают жизнь и смерть.
Женщина — контейнер жизни.
Конвейер смерти.

Сны под кудри.
Сны под утро.
Я итожу
Я утюжу
Их. И, может,
Ты. Ты тоже.

Все, как с ума сошли, сходят на ум, — все как один.
Да ещё и бросают курить, пить, есть.
Бросают жить, что входит в моду снова.
Подкупает главным образом слово
В этой вредной привычке — жить.