Гость незваный на жизни веселом пиру,
Чашу горькую тихо приемлю.
Дней моих календарь шелестит на ветру,
Лепестки осыпая на землю.
Золотых там немного. На пальцах руки
Можно счесть, не собьёшься со счёта,
Но под мрачною грудой свинцовой тоски
Не померкла на них позолота.
Еще деревьям снятся сны,
Не перепрыгнуть луж с разбега,
За городом — сугробы снега,
Февраль — почти канун весны.
Ясны сегодня небеса,
Звенит капель и воздух слаще,
Ликуя, сердце бьется чаще,
Громов грядущих голоса
Предчувствуя!.. Чудит зима,
И это лишь её капризы,
Её весенние эскизы,
Которые сотрёт сама.
Дом у залива, Санкт-Петербург, 2014
Все меньше сил… И надо ли бороться?
Так путник, встретив воду на пути,
От жажды умирает у колодца:
И не достать воды и не уйти…
Пустыне дождь дарует жизнь, он благо
Небесное, на грани волшебства…
Да станет мне спасением бумага,
Чтоб боль смогла я выплеснуть в слова.
Человеческий век до нелепости мал.
Были вместе, давно уже врозь.
Лист кленовый, спланировав, грузно упал,
Словно влагой пропитан насквозь.
Ни просвета на небе, кругом облака…
Не поддаться унынью, тоске!..
Но невольно к глазам потянулась рука,
Дождь и слёзы смешав на щеке…
Новый год… Их много было разных,
Каждый в хвойных лапах радость нёс.
Прежде я любила этот праздник,
А теперь сдержать не в силах слёз.
Времени стремительные воды
Бег не остановят ни на час.
Ведь с собой от нас уносят годы
Жизни близких, свет любимых глаз.
Год уходит, и в последний вечер
За него поставлю я свечу.
Грустный повод — проводы… не встреча,
Но других печалить не хочу.
Всё прошло… Всё проходит когда-то,
Но простить и забыть не вольны…
Скорбной тризной для нас эта дата:
Сорок первый — начало войны.
Так редки радости теперь.
Растёт число моих потерь…
А прибывают лишь года,
Как в половодие вода.
Но ведь у всех желанье есть
Сюжет по-своему прочесть,
Вплести во сне ли, наяву
Иной узор в его канву.
Но жестоко я судьбой отмечен,
Призрака отца мне не забыть.
«Быть или не быть» — пустые речи,
Я ведь твердо знаю, что не быть.