Алиса страдает очень редким извращением — настолько редким, что ему даже не придумали название.
Ты была такой вдохновляюще-неприступной, а неприступные крепости всегда ведь хочется покорить. Меня возбуждала твоя застенчивость, я принимала её как вызов, я хотела сломить её, похитить твой невинный взгляд. А сейчас ты зажимаешь меня по углам, требуешь ответов, и я не знаю, что с тобой делать…
Ужасно непростительное человеческое свойство — пасовать у подножия мечты.
— Ты же всё равно когда-нибудь выйдешь замуж?
Я посмотрела на отца со вздохом усталого возмущения.
— Ты даже точно не знаешь, наденешь ли сегодня штаны, почему я должна точно знать, выйду ли я когда-нибудь замуж?
— Меня так раздражают люди, которые садятся с краю, хотя место у окна свободно.
— Люди, они вообще раздражают.
В русском, в отличие от французского, слова могут стоять там, где им заблагорассудится. И иногда это кардинально меняет смысл фразы. Например, «ты пошёл» и «пошёл ты…».
— Нельзя быть таким эгоистом.
— А кто такой эгоист?
— Это человек, который живёт в гармонии с собой, создавая дисгармонию вокруг.
Мне от тебя не надо роз,
Сыграй мне на гитаре Doors
И отпусти меня в любовь,
Которой не было с тобой.
— Поймите, детка. У меня беда.
— Какая?
— Мне двадцать девять лет.
Только слабак может брать женщину силой.
— Как можно склеить твою подружку?
— Ты стихи знаешь — японские, в оригинале?
— Нет.
— Тогда никак.
Я не пью, не курю, не принимаю наркотиков, ни с кем не сплю и пребываю в постоянном стрессе из-за невозможности побыть в одиночестве. Еда и книги — это всё, что мне осталось!
С ненавистью смириться можно, но с насмешкой — никогда.
— И с каких это пор мы с тобой встречаемся?!
— Со следующего года точно будем.