Анжелика

— На, держи, приглашение на мою вечеринку. Придёшь?
— Если будет алкоголь, то нет.
— Ну Жень… Если не будет алкоголя, то никто кроме тебя не придёт.
— Зато если он будет, то все напьются и начнут курить, начнут курить — откроют форточку, откроют форточку — привет бронхит и пневмония, до свидания факультатив по истории журналистики и хорошие отношения с деканшей, прощай красный диплом и распределение в престижные издательства, здравствуй алкоголь, незапланированная беременность, забвение и мучительная смерть в нищете. Ты этого мне желаешь?

Кирилл — удивительный человек: он смотрит на мир сквозь розовые очки. Найти хорошее в плохом для него так же просто как съесть пончик с глазурью. Если честно, то меня порой напрягает его жизнерадостность. Нет, не напрягает. БЕСИТ. Он всегда такой милый, со всеми находит общий язык, настроения у него плохого не бывает… Прямо кот Леопольд! Ну не может же быть такого, чтобы всё всегда устраивало! Я ни разу не видела как Кирилл злится. У него всегда во всём сплошной позитив. Мне кажется, если бы маньяк отрезал ему руки, он бы сказал «О-о-о, отлично! Теперь не придётся стричь ногти, эге-ге-гей!»

— Кирилл, это ты?
— Нет, это дружная, порядочная.. Э-э-э… Среднестатистическая российская семья.
— Привет, Анжелочка! Просто Иван Давидычу нужно снять предвыборный ролик для регионов, а у нас дома снимать мы не можем.
— Да, потому что фраза «Мы обычная, порядочная, среднестатистическая семья» на фоне позолоченых плинтусов не очень проговаривается, понимаешь?

И окончательно убедив себя, что шкаф — это просто шкаф, я решительно распахнула дверцы.
Изумленное молчание длилось секунды две, и я заорала так, что у самой в ушах зазвенело.
Сидящий в шкафу рогатый конь задумчиво на меня покосился, аккуратно сложил газету, которую до этого читал, и тоже заорал. Причём ещё громче. После чего невозмутимо дверцы шкафа закрыл.

Может, моя затея и малость отдавала наивностью и даже идиотизмом, но я решила хотя бы попытаться.

— Теперь твоя очередь.
— Как я могу есть? Я подонок. Я дрянь. Этот случай показал, что у меня характера ни на грош.
— Перестань себя казнить. Ты же парень, не смог устоять. Перед лучшей красоткой побережья.

— Я, наверное, слишком пьяна для раннего пробуждения. Ты хорошо себя чувствуешь? [Анжелика начинает перед Фрэнком обнажаться]
— Да.
— Я только приму душ и сразу лягу.
— А как ты? В смысле, хочешь остаться на ночь здесь?
— Хорошо. Остаться?
— Да, со мной. Ты, наверное, подумал, что я сплю, с кем попало. Но мне и тебе сейчас плохо и мне хочется, чтоб ты остался.
— Я, не… Да, конечно. Почему бы и нет?
— Да? [Анжелика осталась в бикини]
— Нет, нет, я не могу. То есть, во мне еще теплится надежда, что они живы. А если, то есть, если мы… О, Боже… Нет!
— Нет?
— Нет, я…
— Точно? [Анжелика сняла всё, оставшись в мини-трусиках]
— О да, да. Нет, я…
— Смотри, я ложусь.

— Вертолет отправляется через двадцать минут.
— О господи, что я натворил? И сколько раз я сделал это?
— Все хорошо?
— Нет, плохо. Все ужасно.
— Как ты можешь такое говорить?
— Нет, нет, то есть, с твоей стороны все было чудесно. Но то, что сделал я, было ужасно и неправильно.
— Мы ведь прошли через ужасные испытания. Так бывает после похорон, чтоб успокоиться, все занимаются сексом.
— Не все.

— Ненавижу!
— Того, кто спас тебе жизнь?
— Жизнь, данная мне, украдена у моего отца!
— Я всего лишь помог папаше исполнить его отцовский долг…

Надежда не выбирает времени.

За очередным поворотом полутемного коридора белого мага конкретно огрело по затылку чье-то копыто. Бессознательный Алистер рухнул как подкошенный.
– Не, еще один в этот мешок не влезет, – раздался следом задумчивый голос Даридадуса.
– Да на кой он нам сдался? – отмахнулся Боня. – Пусть так тут и валяется. Если что, скажем, что он просто шел-шел и ему вдруг голову напекло.
– Чем напекло? Копытом? – Я чуть не взвыла. – Бонь, ты чего это, совсем? Ладно Ийрилихар, там хоть повод был…
– Так и тут есть, – веско перебил Бонифаций. – Понимаешь, мы забыли, где вампир живет, надо было у тебя спросить. А как спрашивать, если рядом этот крутится.
Из темноты коридора спешно показалась Николетта. Увидела пришибленного Алистера и перепуганно ойкнула.
– Ас ним-то что?
– Затылкокопытная эпидемия, – мрачно пояснила я.

– Слушай, подарок сейчас дарить будем или все же попозже?
– Что дарить-то будем?
– Как что? – в свою очередь, не понял Бонифаций. – То, что ты и сказала. – Он любовно похлопал копытом по мешку.
– Боня, – я схватилась руками за голову, – ты что натворил?! Когда я говорила про «долбануть Ийрилихара копытом по голове, засунуть в мешок и подарить Николетте», я образно выразилась!
Бонифаций и ухом не повел.
– Ну надо было конкретизировать, что ты образно выражаешься, – невозмутимо парировал он. – Теперь уже дарить будем.

— Твои друзья?
— Да, я мог обидеть того или иного… короля.

— Психолога трудно обмануть, — храбро заявила Лика. — Я по результатам пойму, какие ответы выбиваются из общей картины.
— Уверяю тебя, выбьются все!

— Это яйцевые капсулы хищных центаврианских гельминтов, — пояснила Полина. — Используются для борьбы с сорными моллюсками. Я хотела посмотреть, чем первый сорт отличается от высшего, и случайно уронила обе банки.
— Эмм… А перчатки ты не хочешь надеть?
— Зачем? После того, как я их веником с пола сметала, им уже все равно.
— А нам?