У луны сегодня такой странный вид. Не правда ли, странный? Она похожа на помешанную — на помешанную, которая всюду ищет себе любовников. И она нагая. Она совершенно нагая. Облака стремятся прикрыть ее наготу, но она им не позволяет. Она выставляет себя на небосклоне нагой. Она бредет сквозь ряды облаков шатаясь, точно пьяная женщина… Я уверен, она ищет любовников.
Бла – гая часть
Любовников без надежды:
Мост, ты — как страсть:
Условность: сплошное между.
Гнезжусь: тепло,
Ребро — потому и льну так.
Ни до, ни по:
Прозрения промежуток!
Ни рук, ни ног.
Всей костью и всем упором:
Жив только бок,
О смежный теснюсь которым.
Вся жизнь — в боку!
Он — ухо и он же — эхо,
Желтком к белку
Леплюсь, самоедом к меху
Теснюсь, леплюсь,
Мощусь. Близнецы Сиама,
Что — ваш союз?
Та женщина — помнишь: мамой
Звал? — всё и вся
Забыв, в торжестве недвижном
Те — бя нося,
Тебя не держала ближе.
Пояснение к цитате:
Отсылка к библейской легенде о создании женжины из ребра Адама.
Столб. Отчего бы лбом не стукнуться
В кровь? Вдребезги бы, а не в кровь!
Страшащимися сопреступниками
Бредем. (Убитое — Любовь.)
Брось! Разве это двое любящих?
В ночь? Порознь? С другими спать?
Когда женщина выбирает себе любовника, ей не так важно нравится ли он ей, как нравится ли он другим женщинам.
Я уже давно ищу любовника молодого, покорного, беззаветно влюбленного, не требующего ничего, кроме моей любви.
Фавор — это приз, который постоянно меняет направление.
Эти светила восходят и заходят без блеска. Когда они умирают молодыми, об их смерти узнают все их любовники одновременно, потому что в Париже почти все любовники известной кокотки живут одной жизнью. Они обмениваются воспоминаниями и продолжают свою жизнь дальше, не пролив ни единой слезы.
Ну вот они уже как будто бы в глиже,
И за столом сидим мы, как и прежде.
Стакан я выпил свой, потом налил другой
И речь толкнул: «За дружбу, мол, и нежность».
Довел я их до слез, и корешок завял,
И водку потянул в нутро покорно.
Да только не донес, я свой стакан поднял,
И выплеснул ему в родную морду.
Две пары честных глаз, как будто в первый раз,
Смотрели на меня, не отрываясь.
Я бросил им штаны, сел на пол у стены,
И, улыбнувшись, молвил: «Одевайтесь…»
Огонь в груди горел, но я в упор смотрел,
Как путалась жена в белье знакомом.
Как лучший мой дружок, надеть не мог носок:
Он был в гостях, а я, конечно, дома.
У меня было такое чувство, что поры моей кожи стали крошечными губками, вытянувшимися, чтобы целовать его.
Люди, которые парятся по поводу чужой сексуальной ориентации или отстаивают собственную, как политическую позицию, или просто, к примеру, обсуждают чужих возлюбленных в духе: «боже, что за жаба», просто не знают, что такое любовь. Не знают, что она обрушивается на голову пострадавшего, ломая и круша на своем пути всё, а уж все теоретические представления о себе, о своих склонностях и предпочтениях — в первую очередь.
— Хватит! Достали эти попытки свести меня с каждым встречным!
— Я не пытаюсь свести…
— Хватит проецировать свои проблемы на меня, я тебя очень прошу! Не знаю, тебе к любовнику или психиатру, только пожалуйста, отстань от меня! У тебя нет секса — я не виновата!
Любовники только потому никогда не скучают друг с другом, что они все время говорят о себе.
Женщина долго хранит верность первому своему любовнику, если только она не берет второго.
Не ее вина, что перед ней так трудно устоять,
Но ущерб, нанесенный ею, необратим,
Каждые двадцать секунд ты повторяешь ее имя,
Но когда речь идет обо мне, тебя даже не волнует,
Жива я или мертва…
It’s not her fault that she’s so irresistible
But all the damage she’s caused isn’t fixable
Every twenty seconds you repeat her name
But when it comes to me you don’t care
If I’m alive or dead…