Вы напрасно, господа, ходите без калош. Во-первых, вы простудитесь, а во-вторых, вы наследите мне на коврах. А все ковры у меня персидские.
Благоухать я не могу,
зато и не увяну,
ведь я цвету не на лугу,
а около дивана.
Ты смотришь на меня, как тать,
но брось свои замашки,
ведь все, кто мнил меня сорвать, —
в смирительной рубашке.
Цветок, вышитый на ковре. Тать — вор, похититель (словарь Даля)
Аль ковер не тешит взор?
Аль не тот в ковре узор?
Ну дак я его под мышку —
Да и кончен разговор!
Чтоб не зря пропасть трудам,
Я купцам его продам,
И пущай он из Рассеи
Уплывает в Амстердам!..
Ты вчерась просил ковер, —
Ну дак я его припер.
Все согласно договору —
И рисунок, и колер.
Вся Расеюшка сполна
На ковре отражена.
Сей ковер тебе в подарок
Соткала моя жена!..
Раздобудь, кричит, ковер,
Шитый золотом узор,
Шириной во всю Рассею,
В сто лесов и в сто озер!..
Раздобудь к утру ковер —
Шитый золотом узор!..
Государственное дело, —
Расшибись, а будь добер!
Чтоб на ем была видна,
Как на карте, вся страна,
Потому как мне с балкону
Нет обзору ни хрена!
Любой ковер, пусть за много тысяч долларов, не ласкает так ногу человека, как упругая густая трава лужайки.
— Миссис Сэвидж, нельзя ли у Вас узнать, почему Вы ходите только по краю ковра?
— Видите ли, потому, что ковёр… ковёр — он протёрт только посередине, а я считаю, что его нужно равномерно вытаптывать во всех местах.
— Миссис Сэвидж, нельзя ли у Вас узнать, почему Вы ходите только по краю ковра?
— Видите ли, потому, что ковёр… ковёр — он протёрт только посередине, а я считаю, что его нужно равномерно вытаптывать во всех местах.
Знание — ковёр, на который ступает только приближённый, а любовь — поэма, которая приводит в восторг лишь по-настоящему любящего.
Краски у основания ковра напоминали языки пламени. Холодные арабески, словно шипы, впивались в болезненно распростертую бледную плоть ковра. Нежное движение в середине замирало по краям ковра; здесь, в абстрактных орнаментах, таилась смерть, она словно раздирала когтями вопящие линии, доводила их до мертвого оцепенения, крепко вцеплялась в каждый оттенок цвета – так руки отчаявшихся пленных сжимают решетку. Ковер жил. Под желтыми торопливыми руками старика возникало бледное лицо. Мне даже казалось, что я вижу глаза Мортона на бледном шелковом черепе.
На каждом заднем дворике были в тот день разложены ковры, выбитые так тщательно, что начинало казаться, будто выколоченную из них старину унесло ветром, а на месте прежних узоров проросли новые, ещё затейливее.
Наркоман видит, как араб выбивает ковер:
— Что, брат, не заводится?
— А зачем коврик-то на стену, товарищи дорогие? Не в юрте же! Смысл?
— Да ты держи крепче! Такой ковер! Что ж, ногами по нему ходить что ль?!
- 1
- 2