— Глупая ты еще… — нежно сказал Илья.
— Вот моду взяли: как что не по-ихнему — так дурочкой обзывают. И мама-Вера, и ты… Поищи себе умную!
— Да я ж любя… С тобой все время как на экзамене. Ох и трудная ты!
— Пойди легкую поищи!
— А мне как раз такая, как ты, и нужна.
— Тогда терпи! — посоветовала Тося.
— И что он в тебе нашёл? — удивилась Надя, придирчиво рассматривая Тосю.
— Как что?! — притворно рассвирепела Тося, пряча за своим громогласием тайную обиду. — Походка у меня красивая и опять же… глаза: один левый, другой правый!
На перекрёстке Илья свернул было влево, а Тося махнула портфелем вправо и сказала:
— Так короче.
— А так длинней! — отозвался Илья, отобрал у Тоси портфель и махнул им влево.
Тося подумала-подумала и, решив, что длинный путь иногда бывает лучше короткого, пошла за Ильей.
Если б я была природой, я бы так сделала. Рождается человек… Никакой. Ни красивый, ни страхолюдный, а совсем-совсем никакой, понимаете? А потом, когда он определится, годам этак к семнадцати, я на месте природы и стала бы выдавать красоту — кто чего заслужил. Всё учла бы: и как работает, и как к подругам относится, жадный или нет, мечты разные — все-все… Получай по заслугам — и живи себе на здоровье! Вот тогда было бы по справедливости, а теперь и на росте норовят сэкономить, и личико тебе подсунут какое-нибудь завалящее, носи его до самой смерти!..
— И зачем только говорят, что у нас все равны?
— Равны, но не одинаковы, — ответила Вера.
Тося растерянно поморгала, удивляясь по простоте душевной тому, сколько люди навыдумывали сходных и в то же время чем-то отличных друг от друга слов, за которые можно прятаться.
— Одни женихи у вас на уме, — отозвалась уязвленная Вера. — Занялись бы чем посерьёзней.
— Эх, мама-Вера! Как тридцать стукнет, обещаю только про международное положение думать. С утра до вечера, без перерыва на обед!
Это ящерица, когда её прищемишь, хвост сбрасывает, а человек… он на всю жизнь один. И совесть у него одна, запасной не полагается.
В романах всегда в конце женятся. Прочитаешь один — и можно больше не читать.
— Видишь то место? Вон, пожарный щит. Это место у нас Камчаткой называется. Сидят там некоторые по вечерам парочками. Посидят, посидят, а потом комнату отдельную требуют, а комнат свободных у нас нет.
— А зачем Вы мне это говорите?
— Сигнализирую!
— Некоторые даже не подозревают, что можно сделать из одного кубометра леса. Ну, вот ты приехала на лесоразработки, знаешь?
— Знаю! Дрова! Шпалы для рейс!
— Вот насчёт картошки ты всё хорошо понимаешь! Из одного кубометра леса можно сделать 200 кг бумаги, 170 пар резиновых галош. Или, например, 2 шины для автомобиля или 180 кг шерсти. Вот твои варежки. Думаешь, они из шерсти, да?
— Да…
— Нет, ёлка. Или вот мой шарф.
— Тоже из ёлки?
— Нет, сосна. Замёрзли ручонки-то? И вообще… Лес… он всё человечество обогревает.
— Ох, и личность ты! Наплёл про лес!
А у меня по щам всегда были пятёрки… Может, я чего забыла положить?
— Разрешите?
— А вы всегда с папироской танцуете? И в шапке? Так вот, с такими я не танцую!
— Тось, ну хочешь, испытай меня, если не веришь!
— Что ты трактор, чтобы тебя испытывать?
… Нельзя живого человека пополам пилить: от макушки до пупка беру, заверните, а от пупка до пяток сдайте в утильсырье. Я так считаю: все хорошее во мне — мое, ну и все плохое — тоже, куда же оно денется? Так что берите меня всю целиком, какая я есть, сдачи не надо!
— Правильно ты его, Анфиса! Так им и надо! Знаешь, вот мы сегодня по истории проходили, было такое время, когда женщины мужчинами командовали, очень правильное было время! Я вот только его название забыла…
— Матриархат, что ли?
— Ты тоже знаешь?
- 1
- 2