Том (Tom)

От закона укрыться можно, от совести нет. Грехи не забывают, с ними живут.

— Возможность пересекать океан просто чудо, но торговлю все еще лихорадит… Разве это не должно было все изменить?
— Ахахах… Главное — у людей появились силы и желания, а результаты придут со временем, Айсберг. Кто сильно старается, должен стараться с еще большей гордостью.

Слушайте, мы следовали планам Марко не потому, что они хороши. Мы следовали им, потому что это Марко. Он придумает очередной бредовый план и затем, как он не сработает, он придумает новый, а потом еще один и именно поэтому он наш лидер. Ведь он настолько туп, что никогда не сдается.

— Большинство молодых людей находят приключения в своей работе.
— Большинство молодых людей не работают в магазине.
— В мире полно молодых людей, которые работают в магазинах, и в конторах, и на фабриках.
— И все они находят приключения в своей работе?
— Или находят, или обходятся без них. Не все так помешаны на приключениях.
— Природный инстинкт мужчины в том, чтобы быть любовником, охотником, борцом, а в магазине ни один из этих инстинктов не может проявиться!

— Мне капучино. И ружье. Уверена, у тебя найдется.
— Что-нибудь придумаем. Похоже, Шекспир ошибался. Пьеса слепа к жизни, но только, если в ней нет кукол.

— Почему ты читаешь «Дунз Бари», когда я рассказываю о мистере Юргенсе?
— Почему ты рассказываешь о мистере Юргенсе тогда, когда я читаю «Дунз Бари»?

— А мне нравится убирать всяческую грязь. Наверное, поэтому я и работаю у вас.
— А кем ты себя сам считаешь, Том? Ты помощник или тоже «осуществляющий заботу»?
— Я святой.
— Он специалист по ехидным ответам.

— Я тут подумал и понял, что больше всего я рад тому, что у Джеффри нет матки, понимаешь? Мы, по крайней мере, точно не попадем в такую ситуацию.
— Я думаю, что миру повезло, раз нет риска, что от тебя кто-нибудь залетит.

Ты — как ненужная собачонка, которую шпыняют всю жизнь. Ее бьют и бьют, а она все равно угодливо подползает, виляя хвостом. Заискивает. Надеется, что на этот раз все будет по-другому, что на этот раз она сделает что-то правильно и ее полюбят.

— Ты предал меня, как Иуда.
— Ты не Иисус. Ты же в курсе, правда?

Ты сделал её счастливой. Но теперь она изменилась, и ты не можешь сделать счастливой новую её.

— Я открылся. Никогда не сделаю этого снова. Это была ошибка. Набрался немного храбрости. Плохой выбор.
— Ага. Да, ты как… Ты как маленький оленёнок. Ты как маленький оленёнок, который пытается сделать свои первые шажки. И ты набираешься… ты набираешься храбрости и, наконец, чувствуешь баланс на своих маленьких изящных оленьих копытцах… И тогда приходит Арнольд и выстреливает тебе в лицо! Он стреляет в твоё маленькое оленье лицо.
— Да, он так и сделал. И у меня конвульсия. И кровь вытекает на снег.
— Да, ты маленький оленёнок с лицом тролля, кричащий и лежащий на льду.
— И думаю, где моя мама.
— Ага.

— Я уже пригласил его на множество ужинов, на множество вегетарианских ужинов… А секса у нас всё ещё не было.
— Может, он думает, что находится в «Джейн Остин»?

— Ты же знаешь, что я всегда буду рядом?
— Ну… тебе просто негде быть.

— Когда ты скажешь родителям, что ты гей?
— Когда ты скажешь своим щекам, чтобы они похудели?