— У Лиз новая кофта?
— Нет. Мы ее уже видели с другой юбкой.
— Нам стоит перестать пялиться, как извращенцы.
— Поздняк. Неудачники.
Ты как те женщины, что спят со всеми, только не с теми, кто их любит.
— Я хочу ее увидеть, но я не хочу ее разочаровать. Как это вообще, когда любишь кого-то?
— Ну не знаю, ты даришь цветы, ты говоришь, что ты изменился, что ты был болван, понимаешь?
— Да, цветы это неплохо. Правда, обязательно говорить, что я был болваном?
— Да нет, не обязательно болваном, ты можешь говорить, что ты был ничтожеством, дерьмом, кретином, свиньей…
— А, ясно, у меня есть целый список, спасибо!
— У вас очень красивые ноги, Сван.
— О, спасибо! К тому же их у меня две.
— Нет, Стелла очень красивая, натуральная блондинка, то, что ты хочешь, но я все-таки обнаружил, что она прятала лекарства по всей квартире. Как ты думаешь — я в отчаянии, у меня это вызывает беспокойство.
— А попытка самоубийства из-за блюда с выпечкой, у тебя не вызвала беспокойства?
— Нет.
— У неё задница как комета Галлея, такое можно увидеть раз в 15 лет!
— В 75, комета Галлея появляется каждые 75…
— Тем более!
— Когда ты испугана или удивлена или и то, и другое вместе, у тебя появляется странный блеск в глазах!
— Ну так что?
— Я хочу переспать с тобой из-за этого блеска!
Некоторые люди не созданы для того, чтобы отпустить друг друга.
— А с чего мне ревновать к Ней? Ты даже не помнишь, как её зовут.
— Конечно, не помню. Имя – это самое главное. Если хочешь всё забыть, начинать надо с главного. С имени.
– Кем ты хотел стать в детстве?
– Взрослым. Шутка.
Ничто не может быть трагичнее для того, кто думал умереть, чем медленное выздоровление. После того как человека коснулось крыло смерти, то, что казалось важным, перестает им быть; другие вещи становятся важными, которые ими не казались и о существовании которых он даже не знал. Скопление всяких приобретенных знаний стирается с души, как краска, и местами обнажается самая кожа, настоящее, прежде скрытое существо.
Дальше Паттайи ехать некуда, это клоака, сточная канава, куда сносит все отбросы западного невроза.
Стареть вообще не здорово; стареть в одиночестве – хуже некуда.
С одной стороны – сотни миллионов жителей развитых стран; у них есть все, чего ни пожелают, за исключением одного: сексуального удовлетворения; они его ищут, ищут, не находят и оттого несчастны донельзя. С другой стороны – миллиарды людей, у которых нет ничего; они голодают, умирают молодыми, живут в антисанитарных условиях, им нечего продать, кроме своего тела и своей неиспорченной сексуальности. Чего же тут непонятного, это ясно как день: идеальные условия для обмена. Деньги на этом можно делать немыслимые: что там информатика, биотехнологии, средства массовой информации – тут ни один сектор экономики не идет в сравнение.
Что может побудить людей выполнять скучную и тяжелую работу? Вот, на мой взгляд, единственный осмысленный вопрос в политике.