— А я вот в научный зал Ленинской библиотеки пропуск достала…
— Зачем?
— Представляешь какой там контингент: академики, докторы, философы…
— Ну и что? Будешь смотреть как они читают?
— Много ты понимаешь! Там еще курилка есть.
А я все равно уверена — мне повезет, не могу я счастье по частям получать, мне все сразу надо!
У тебя все по правилам, а в жизни еще лотерея есть.
— Вот я грубовата, правда?
— Да, это есть.
— А у них это называется эксцентричностью. На том и стою!
— Ну, а потом куда?
— А потом в Третьяковскую галерею.
— Ой, вот учу тебя, учу — толку ни грамма. Ведь в этой Третьяковке только командировочные или гости столицы.
— Я ж туда картины иду смотреть, а не людей.
И отчего это у генералов жены всегда такие? Вот из меня б генеральша получилась очень даже ничего!
Не надо, Серёжа… Ну вам же всё равно, кого обнимать! Для меня же это очень серьёзно!
— Господи, какая ты, Катька, счастливая!.. А что ты всё говорила: «В нашем возрасте влюбиться невозможно, потому что там в человеке все недостатки видишь». Журналы какие-то там нам зачитывала!
— А у него нет недостатков! Он самый лучший человек на свете!
— Только одно условие. Мы дочери профессора Тихомирова. Я старшая, ты младшая. Я учусь в медицинском, специализируюсь по психиатрии. Ты в своём химико-технологическом.
— А это зачем?
— Знаешь, насколько я разбираюсь в жизни, мужчины предпочитают женщин интеллигентных профессий.
— Не расстраивайся ты, Катерина.
— Я и не расстраиваюсь.
— Не расстраиваюсь… Два балла, надо же, два балла!
— Я всё равно поступлю.
— А кто спорит? В институты до каких лет принимают? До тридцати пяти? У тебя ещё уйма попыток.
Человека выдают два обстоятельства: если он неправильно ставит ударения в словах и задает глупые вопросы.
— Здра… ссти… Что это с вами?
— А это вы меня в краску вогнали.
— Извините.
— Куда вы?
— Из… вините!
— Ну, а мы-то им зачем? У них свои женщины есть.
— А мы не хуже ихних.