— Да, Ривейняшка, наша малышка Хоук-то растёт.
— Взлом и шпионаж! Нужно заказать её портрет, чтобы потом с умилением вспоминать эти дни.
— Глядишь, вскорости она уже будет без нас дурачить стражников и срезать кошельки. Как быстро летит время!
— Ну кто бы меня ещё научил быть такой мерзавкой, как не вы?
— Я сейчас плакать буду! Глядите, у меня уже глаза на мокром месте!
Ужель душа твоя
Совсем безвинная? спросись у ней: ужели
И мысли грешные в ней отроду не тлели?
— Иди в задницу!
— Эта планета и есть задница!
— Эники-беники ели вареники…
— Боюсь, это не лучший способ их найти.
— Мы уже пробовали способы «помолиться Андрасте» и «бродить наугад, как пьяные нищие». Других вариантов не осталось. Можешь найти петуха и погадать на его внутренностях. Не хочешь — значит, считалочка.
— Мой муж любил устраивать такие охотничьи праздники.
— Я и забыл, что ты была замужем. Трудно представить тебя в роли хозяйки дома, которая снимает с гостей плащи и целует ребятишек.
— Нет, для этого были слуги. От меня требовалось просто сидеть на месте и мило выглядеть. Если я отбивалась от рук, меня запирали в комнате с бутылкой вина и неприличной книжкой. А всем говорили, что я нездорова.
— Со мной родители делали то же самое! Только без вина. Ну и без неприличной книжки.
— Тебе не кажется, что виверн — странное слово? Нечто среднее между «виват» и «вывернуть»?
— Как бы нас от этих виватов наизнанку не вывернуло.
— Любопытную историю я о тебе слышал, Изабела…
— Да, да, всё правда. Только козла приводить я не просила. А пожар нечаянно получился.
— Я… кажется, это другая история.
— Это был весьма отважный поступок — вернуться, чтобы предстать перед кунари.
— Это была дурь. Они бы прикончили меня.
— Но ты всё равно вернулась. Ты не смогла перенести мысль о том, сколько невинных душ погибнет из-за того, что ты смогла бы предотвратить.
— Расскажи об этом наместнику.
— Это и впрямь пугает, не так ли… вдруг осознать, что ты можешь стать лучше, чем есть?
— Это приближает тебя к заветному кораблю?
— А?
— Я… я просто не понимаю, почему ты работаешь с Хоук. Кажется, на всё, что мы ни делаем, тебе просто наплевать. Что держит тебя здесь?
— В основном «Цветущая роза». У меня там оплачено до конца года… грех не попользоваться.
— Но это же… бордель?
— И что с того? Женщины тоже могут посещать бордели. Ты просто напряги воображение… Глядите-ка, получилось! Ты просто лапочка, когда краснеешь.
— Ну почему с тобой всегда всё только о сексе?
— О сексе, но не только со мной. Иногда и с другими тоже.
— Вот видишь? В каждом нашем разговоре поднимается эта тема.
— Мы просто беседуем, Карвер. Если у тебя что-то поднимается, то я тут ни при чем.
— Что? Я имел в виду… не это. Ничего… ничего у меня не поднимается! Я так ненавижу тебя!
— Ты слышала прошлой ночью того парня в «Висельнике»?
— «Твои глазки, точно шмели, влетают в окошко моей души».
— А мне больше всего понравилось: «Твои губы, словно крылышки воробьев. Красных. Бесперых».
— «Молви хоть слово! Пускай запорхают твои крылышки-губки!»
— Я бы угостил его выпивкой, но, по-моему, он в этом уже не нуждался.
— Знаешь, ривейнка, ты обещала мне рассказать, как разбился твой корабль.
— Я была пьяна. Мне показалось, что рифы вокруг Рваного берега сделаны из леденцов.
— Ой, да ладно.
— И демон подтолкнул меня это проверить. Побился со мной об заклад на шестьдесят золотых и бутылку портвейна. Знаешь, не только ты умеешь заливать.
— Сегодня ты как-то особенно мрачен.
— Тебя это беспокоит? Мне перестать?
— Нет-нет, не переставай. Можешь просто добавить сюда немного тления.
— Тления?
— Ага. И ещё капельку холодной непокорности.
— Ты предлагаешь мне тлеть и быть холодным одновременно? Это же не сочетается…
— Ш-ш! Не лезь со своей логикой.
— Обожаю, когда на мужчине такие узоры.
— На «мужчинах», ты хочешь сказать.
— Там, откуда я родом, их называют татуировками. Все моряки себе их делают.
— Но, надо полагать, не из лириума.
— Да уж. И рисунки другие. Как правило, сиськи.
— Наверное, пара сисек из лириума у меня на груди исправила бы положение.
— Это ж я. Люблю помогать.
— Ты никогда ни о чём не жалеешь?
— О чём, например?
— О чем-нибудь? О чём угодно! Я же тебя не знаю.
— Прошлое — это прошлое. Я с детства это усвоила. Какой смысл цепляться за что-то, что не приносит ни золота, ни радости?
— А как насчёт шанса исправить ошибку? Сделать всё как надо?
— Э-э-э. Благодаря ошибкам мы становимся такими, какие мы есть.
— Смотри-ка, истину речешь!