Энди Дюфрейн

Помни, что надежда – хорошая вещь, возможно, даже лучшая из всех. Она не умирает.

Хочу туда, где тепло и нет памяти.

— Говорят, ты — тот человек, который может достать кое-какие вещи.
— Я предпочитаю не называть это так: просто я знаю местонахождение некоторых вещей.

Стоит надеяться на лучшее… но готовиться стоит к худшему.

— Здесь у меня нет врагов, — мягко сказал Энди.
— Нет? — Я улыбнулся. — Подождите немного.

Если ты зашёл так далеко, может ты зайдёшь ещё дальше?

— И знаешь, о чем эта книга?
— Нет.
— Она о побеге из тюрьмы.
— Может её тоже поставить в раздел «образование»?

— Переживай, если хочешь, но ты не нажимал на курок.
— Не нажимал. Кто-то другой нажал. И я оказался здесь. Невезуха, наверное. Она всегда рядом и кого-то цепляет. Выпал мой черёд. Всё… я оказался на пути торнадо. Не думал, что буря продлится так долго.

Моя жена говорила, что меня не понять, что я как закрытая книга. Постоянно на это жаловалась. Она была красива. Боже, я любил её. Просто не знал, как показать. И убил её, Рэд. Я не стрелял, но я прогнал её, и она умерла из-за меня. Из-за того, какой я…

— The Count of Monte Crisco…
— That’s «Cristo» you dumb shit.
— …by Alexandree D-u-m-a-s… Dumb-ass!
— Dumb-ass? «Dumas».

— Граф Монте-Криско…
— «Кристо», тупой ты кретин.
— Автор — Александр Думас… Тупой осел!
— Тупой осел? «Дюма».

— Оно того стоило? Две недели в яме?
— Самый лёгкий срок…
— Брехня! В яме легко не бывает. Там неделя тянется как год. Это точно.
— Со мной был мистер Моцарт.
— Тебе разрешили взять с собой проигрыватель?
— Он был здесь (показывает на голову) и здесь (показывает на сердце). Красота музыки, её отнять нельзя. На вас музыка так не действует?
— Ну, я в молодости играл на губной гармошке. Потом утратил интерес. Здесь от этого нету прока.
— Здесь от этого огромный прок. Тебе это нужно, чтобы не забыть…
— Не забыть?
— Не забыть, что в мире есть места, высеченные не из камня. То, что в тебе есть то, до чего не добраться… То, что не тронут. Это только твоё. Понимаешь? И ничьё больше. Только твоё.
— О чём ты говоришь?
— О надежде…

Знаешь, что мексиканцы говорят про Тихий океан? Говорят, что у него нет памяти.

Все сводится к очень простому выбору: занимайся жизнью или занимайся смертью.

Надежда — это хорошая вещь, может быть, даже лучшая, а хорошие вещи не умирают.

Есть что-то внутри тебя, что нельзя потрогать, оно только твое. Это надежда.