— Сколько лет?
— Тридцать четыре. Мне не хочется говорить о ней плохо, но выглядит она на все тридцать пять.
— Невероятная разница.
— Представь себе — да! Я между тридцатью четырьмя и тридцатью пятью годами прожила прекрасные десять лет.
— … но мой внутренний голос мне подсказывает…
— Как! У Вас ещё и внутренний голос?
— Добрый вечер, мадемуазель Алиса. Что случилось?
— Видите ли… убийство, мадам.
— А он — жертва?
— Он? Что Вы? Он — полиция!
— Но кто убит?
— Мадам, я — инспектор… [кашляет]
— Извините, мадам, у него инфлюэнца… [обращается к инспектору] Рири, я скажу — здесь нужна женская деликатность. Мадам! О, какая прелесть! [восхищается шубкой мадам Роше] Песец, мадам! Вашего мужа зарезали!
— Возраст?
— Он не так уж молод, чтобы ухаживать, но не настолько стар, чтобы волочиться.
— Я сегодня вся — комок нервов.
— Может быть, Вам пойти в отпуск?
— Может быть… О, нет! Не надо. В отпуске я умираю от скуки, из-за чего начинаю много есть, а потом не влезаю ни в одно платье!
— Я поражён Вашей предусмотрительностью!
Болтаю, когда хочу и когда это нужно для дела, но когда мне говорят молчать вместо того, чтобы сказать, что я должна была сказать, а я не говорю — я молчу, тогда я не говорю вообще!
Замужество — это сказка, мираж, пустыня, дворцы, пальмы, верблюды… Но потом я поняла, что дворцы и пальмы исчезнут, и останется один верблюд.
При хорошей женщине и мужчина может стать человеком.