Они как те люди, которые думают, что будут счастливы, если переедут в другое место, а потом оказывается: куда бы ты ни поехал, ты берёшь с собой себя.
В ночь, когда погибла вся его семья, крошечный мальчик каким-то чудом оказывается на улице и даже добирается до старого кладбища, где находит приют на долгие годы. Обитатели кладбища, призраки, вампир и оборотень, дают мальчику имя, воспитывают и опекают его. На кладбище — и в большом, человеческом мире — его ждет множество приключений, которые помогут ему повзрослеть и полюбить мир живых, опасный, волнующий и манящий.
Автор:
Люди стремятся забыть невозможное. Так мир кажется им безопаснее.
— Нам нынче не до игр, мистер Никт! Скоро будет завтра. Такое разве часто бывает?
— Каждую ночь, — ответил Никт. — Завтра приходит каждую ночь.
Я многому научился на кладбище. Я умею блёкнуть и ходить по снам. Знаю, как открывается упырья дверь и как называются созвездия. Но там, снаружи, целый мир: море, острова, кораблекрушения и поросята. То есть всё, чего я не знаю.
— Сейчас мы тебя проучим, — осклабился Боб Фартинг.
— А я люблю учиться, — сказал Никт.
Страх — заразная штука. Он передаётся другим. Иногда достаточно сказать «боюсь», чтобы страх стал ощутимым.
Мне всегда нравились кладбища. Там так спокойно!
Глазки, дитятко, закрой,
Спи, покуда спится.
Мир лежит перед тобой,
Трудно ошибиться…
Ласки, танцы до упаду,
Имя, кровь, земные клады…
Все отыщешь, боль и радость,
Все пускай случится.
Ты живой, Никт. Это значит, твой потенциал бесконечен. Ты сможешь достичь чего угодно, сделать любое открытие, найти что-то новое. Если ты захочешь изменить мир, он изменится. Потенциал. Как только ты умрёшь, всё кончится. Всё. Ты сделал что сделал, придумал что придумал, вписал или не вписал своё имя в историю. Возможно, тебя похоронят здесь. Возможно, ты даже восстанешь. Но твой потенциал будет исчерпан.
— Мальчик, ты невежда, — сказала мисс Люпеску. — Это плохо. Причём тебя устраивает, что ты невежда, а это гораздо хуже.
Музыка была везде: в воздухе, в хлопающих на ветру флагах и навесах, в далеком рокоте автомобилей, в стуке каблуков по мостовой…
На его лице была обычно написана лёгкая брезгливость: будто он ненароком влил в чай скисшее молоко и во рту у него до сих пор гадко.
- 1
- 2