Меньшинство не стоит и выеденного яйца, если оно не готово драться.
Дипломат, учитель, британский пресс-атташе и шпион в Александрии Египетской, старший брат писателя-анималиста Джеральда Даррела, Лоренс Даррел (1912-1990) стал всемирно известен после выхода в свет «Александрийского квартета», разделившего англоязычную критику на два лагеря: первые прочили автору славу нового Пруста, вторые видели в нем литературного шарлатана.
Третий роман квартета, «Маунтолив» (1958) — это новый и вновь совершенно непредсказуемый взгляд на взаимоотношения уже знакомых персонажей. На этот раз — глазами Дэвида Маунтолива, высокопоставленного дипломата, который после многолетнего отсутствия возвращается в Александрию, к ее тайнам, страстям и интригам.
Каждый шаг к неизвестному — новая тайна.
Все великие книги суть экскурсии в сострадание.
В один прекрасный день люди поймут, что только художник в состоянии заставить нечто произойти; потому и общество имеет быть основано на нем.
Истина нагая и бесстыжая. Но мы-то всегда ее видим такой, какой она хочет казаться, не такой, какая она есть на самом деле. У каждого — своя интерпретация.
Господи, какая скука в здешней миссии, они же все тут только что не писают в штанишки!
… но заглядывать в собственную душу он не привык, не вступил ещё, так сказать, во владение этой долей собственности, — и по молодости решил просто-напросто ничего не заметить.
Для тех, стоящих на краю вселенной, не востребованных Богом, ни единым из богов, единственная истина звучит: сама работа есть Любовь.
Как глупо, как нелепо быть молодым, быть неуклюжим и бестактным и чувствовать, как тебя вытягивают из укромнейших глубин.
Презрение к смерти переродилось в презрение к жизни, и жизнь подобный человек согласен принимать исключительно на своих условиях.
… хозяин дома употребляет странное словосочетание, говоря о том, что удалился от дел. Теперь он «строит душу».
Хотя я, конечно же, не хотела бы встречи с художником, которым восхищаюсь. Сдаётся мне, личность и творчество — вещи куда как далёкие друг от друга.
- 1
- 2