Фронтовой разведчик, старший лейтенант Юрий Козырев, в последние дни войны попадает в плен и получает за это срок. В результате пересмотра дела в 1948-м, Козырев выходит из лагеря полностью оправданным и едет домой в родной рабочий городок под Москвой. Там его ждут перемены: отец пропал без вести на фронте, мать умерла, а любимая девушка — Лариса — вышла замуж за обеспеченного работника торговли Волынского. Однажды на склад, куда Юрий устраивается работать охранником, совершается нападение. Главным подозреваемым по делу становится Козырев — на него начинается настоящая охота. Козырев скрывается от милиции и решает первым найти и обезвредить настоящего организатора ограбления. В награду за поимку преступника, сам Берия распоряжается назначить Козырева на должность инспектора уголовного розыска. Это назначение принесет ему новые расследования, и поставит его в рамки опасного треугольника — между бывшими товарищами по оружию, коллегами по службе и уголовниками…
— И учти, большую часть времени милиционер проводит за столом.
— Да я уже понял — шашки, шахматы…
— Я тебе дам — шашки, шахматы! Отчёты, отчёты и ещё раз отчёты!
Да уж, верно говорят, что дуракам закон не писан, а если писан — то не читан, а если читан — то не понят, а если понят — то не так.
Вот так всегда! Стране нужны герои, а бабы дураков рожают.
— Я считаю, что каждый человек в той или иной степени пребывает в неволе.
— Интересно. Ну-ка, объясни.
— О, это просто! Личная свобода каждого человека кем-то или чем — то всегда ограничена. В детстве — родители, школа, преподаватели, потом — жена, семья, работа… Получается, что степень этой неволи всегда разная, и когда-то — больше, и когда-то — меньше. И высший пик своей свободы человек испытывает только в утробе своей матери.
— Какая же там свобода? Темно, тесно, сыро — как в карцере.
— Ты тоже немножко философ!
Китайская пословица: «Если есть стремление разбить камень — он сам даст трещину».
— Что делать? Женское любопытство…
— Любопытство? Любопытство убило кошку. Заметь, именно кошку, а не кота!
— Ну, надеюсь, ты не убьёшь меня за тривиальную женскую слабость?
А вообще, не мешало бы и мне «спасибо» сказать, но учтите — цветы и конфеты я не пью.
— Слушай, может по пять капель — для сугреву?
— Не, не могу. У меня тут один «амур» закрутился, вцепилась — как собака. А мне-то что? Моё дело гусарское — главное, даму не обидеть.
- 1
- 2