Вайолет Хармон

— Ты делаешь это неправильно. Если пытаешься себя убить, то режь вертикально. Они не смогут это зашить.
— Как ты сюда попал?
— Если пытаешься покончить с собой, то лучше всего закрывать дверь.

Да, у меня депрессия. Но я не собираюсь покончить собой. Так что можете вернуться к своей политике невмешательства.

— Ты расскажешь родителям? О таблетках?
— Нет. Я много сплю в последнее время. Они думают, что у меня депрессия.
— Это правда?
— Мне грустно.
— … Мне тоже.

— Ты немного с приветом, да?
— Ты и половины не знаешь.

— Ты кто?
— Призрак старой меня… Вайолет. Живу тут неподалеку.
— У тебя рука холодная.
— Знаешь, как говорят. Холодные руки, горячее сердце.

— Ух ты. Какие-то старинные орнаменты.
— Так и есть. Однажды ты поймешь, Вайолет, что слово «старинный» теряет свой смысл, когда все твое существование — одно бесконечное «сегодня».

— Значит… Всё это время, я думала, что защищаю тебя. А выходит, что ты защищал меня.
— Я только это и хотел делать, с тех пор, как впервые увидел тебя.

Я никогда не поступлю в Гарвард…
Зато я сэкономила тебе хренову тучу денег.

— Билли — очень одаренный медиум. Она может помочь… Я нашла её через сайт «Craigslist». Вдоволь пообщалась со всякими жуликами, но она настоящая на сто процентов.
— Я только что со встречи с каналом «LifeTime»; они хотят снять пилотную серию со мной.
— Эксрасенс из интернета с агентом в Голливуде. Кто бы мог подумать?

Когда-нибудь этот компьютер устареет. Людям будут вживлять микрочипы прямо в мозг или типа того. И мы не сможем смотреть YouTube или вообще что-нибудь. Мы будем как и все остальные здесь: заключенные в камерах без окон… Кто покажет мне мир во всем его великолепии?

— Что будет дальше?
— Ты тянешь карту и потом сбрасываешь её.
— Нет, в смысле… Как будет дальше?
— Вот так. Как и всегда было.
Мы с тобой. Вместе навсегда.

— Что ты такое говоришь?
— Я хочу, чтобы ты ушел.
— Что? Нет, не делай этого…
— Уходи, Тейт.
— Мне нужна только ты! У меня есть только ты!

— Я её ненавижу! Я хочу её убить!
— Ну так сделай это. Одной школьной сучкой меньше, и жизнь несчастных наладится, что, по моему мнению, — услуга обществу.

— Ты ничего не ешь.
— Я не голодна. Сыта враньем по горло.

— Ты веришь в призраков?
— Почему ты меня спрашиваешь?
— Не знаю. Не всему же быть дерьмом, правда? Должно быть лучшее место, где-то. По крайней мере, для таких, как ты.
— Но не для тебя?
— С тех пор, как ты сюда переехала, это и есть лучшее место.