— Рене!
— Беги.
— Я вызову полицию.
— Они и без тебя приедут. Будешь носить апельсины в тюрьму?
— И цветы на кладбище…
— Забавная штука жизнь.
— Ещё какая.
— Чтобы скомпрометировать стажёра, ты подсовываешь ему шлюшку. У них большая любовь?
— Потрясающая.
— Я бы на его месте сделала так же. Он красив, молод.
— А я старый и уродливый.
— А ты ничего не понял в женщинах.
— Я с трудом разобрался в лошадях…
— Я мужчин знаю лучше, чем психоаналитики, потому что я часто лежала с ними в кровати. У каждого есть уязвимая точка.
— У этого — нет, и он свалился именно на мою голову.
— Рене, как ты мучаешь себя.
— Я всё испробовал, всё.
— Ты послушаешься, если я дам тебе совет?
— Кто звонил?
— Наташа. Твой стажёр пригласил её на ужин. Дело пошло на лад.
— Если б ты так же хорошо разбиралась в лошадях, как в мужчинах, я бы завтра же сорвал хороший куш на ипподроме.
— Да, но… я не спала с лошадьми.
На перилах веранды сидела чайка — возможно, тоже мать, переживавшая трудный момент, — и смотрела на женщину со смирением во взоре.
— Несправедливо, — обратилась Симона к чайке. — Когда дети рождаются, никто не предупреждает, что потом они начинают делать то, что когда-то давно делал ты сам.