Мак

Женатым доверять нельзя. Как бы он ни ругал свою бабу, всё равно к ней вернется. Начнет думать, вспоминать и не выдержит. Нет уж, раз женился — веры тебе нет.

Конечно, нет правил без исключений, только чаще всего, если парень старается тебя напугать, то он сам трус.

— Революция и коммунизм искоренят социальную несправедливость!
— Так же как дезинфекция и профилактика искоренят болезни.
— Нельзя смешивать деятельность людей и микробов. Есть большая разница.
— А я вот большой разницы, Мак, не вижу.

Нельзя лишить человека его мира и ждать, что он будет счастлив.

Разрешая проблему насилием, ты оказываешься перед лицом еще большей проблемы.

Для души почти каждого человека невыносима мысль о том, что где-то страдает невинный, в особенности ребенок. Даже законченные негодяя в исправительных заведениях сжимают кулаки и обрушивают гнев на тех, кто причинял боль детям.

Никто не искал вестей от Бога в почтовом ящике, только в книге. Особенно в дорогой книге, переплетенной в кожу, с позолоченным корешком.

Жизнь сегодня – это уже неприятность.

– Итальянец, еврей – какая разница, – пробормотал Мак, закуривая и, казалось, не обратив внимания на сказанное. – Мой дед Барни говорил, что всех создал господь, а если уж создал, то все равны. Даже какой-нибудь папуас.

Нету у меня никаких недостатков. Я состою из свойств и характеристик. Не вздумайте навешивать на меня моральные ярлыки. Недостатков у меня нет.

Когда он снова меня целует, последняя частичка, которая могла оставаться мною, умирает.

Меня охватывала ярость. Мне было неимоверно важно выяснить, когда же в моей жизни все пошло наперекосяк. И важно было выяснить именно сейчас. Похоже, это случилось намного раньше, чем я предполагала.

Надо было обращать больше внимания на то, кто я по сути, а не как я выгляжу.

Я хочу снова все это пережить. Ещё раз дотронуться до него. Слышать звуки, которые он издаёт. Улыбаться ему. Быть нежной и не бояться проявлять свою нежность. Жизнь такая хрупкая, чудесная и такая короткая. Почему же я поняла это только тогда, когда уже слишком поздно?

Непредсказуемый, как оголодавший лев, он мог напугать кого угодно, однако он никогда не вгрызался мне в глотку, а всего лишь облизывал меня, и если иногда его язык был слегка грубоватым, то это стоило того, чтобы шагать рядом с королем джунглей.