В моей жизни был хоть какой-то смысл, только когда я действительно чувствовал, что у меня есть кто-то рядом.
Будущее — это смерть, смерть объединяет всех, даже если для кого-то она наступит ещё не скоро. Если не радоваться настоящему, тем более нечего ждать от будущего, всё логично.
— Мне не удалось ничего, что я задумывала…
— Задуманное вообще редко идёт по плану.
— Просто, наверное, я всегда немного завидовала тому, что между нами такого не было. У меня вообще ни с кем не случилось такой любви. Думаю, Ричарду нравилась только моя внешность… А Клэй — я даже не знаю. Растишь, любишь ребенка, а он вырастает и просто уходит…
— Шарлотта, это нормально. Ты просто любишь себя жалеть, это твоё любимое развлечение.
— Я теперь готовлю сама. Я всегда пробую что-то новое.
— Ты на кухне? Действительно что-то новое!
— Не умничай!
Последние восемь месяцев просыпаться стало очень больно. Холодное осознание, что я всё ещё здесь, приходит не сразу. Я никогда не любил просыпаться. Никогда не вскакивал по утру, как Джим, с улыбкой. Он просыпался такой счастливый, что иногда хотелось врезать ему. Я всегда говорил, что радуются новому дню лишь дураки, которые не понимают одну простую вещь: сейчас — это не просто мгновение, это напоминание. Вчерашний день отдалился на день, прошлый год на год и рано или поздно придёт она…
Чтобы стать с утра Джорджем, нужно время. Нужно вспомнить, как он должен выглядеть, как он должен вести себя. Одевшись и наведя окончательный лоск на одеревеневшего, но в остальном вполне сносного Джорджа, я вспоминаю, какая мне предстоит роль. Я вижу в зеркале вовсе не отражение, скорее немую просьбу: «Только дотяни до вечера». Может это чересчур, но, с другой стороны, ведь моё сердце разбито. Я будто иду на дно. Мне нечем дышать…
Я именно такой, каким выгляжу, если приглядеться.
A few times in my life I’ve had moments of absolute clarity, when for a few brief seconds the silence drowns out the noise and I can feel rather than think, and things seem so sharp and the world seems so fresh. I can never make these moments last. I cling to them, but like everything, they fade. I have lived my life on these moments. They pull me back to the present, and I realize that everything is exactly the way it was meant to be.
Моменты абсолютной ясности накатывали на меня несколько раз в жизни, на несколько секунд. Всё заглушает тишина, и я не думаю, я чувствую. И всё кажется таким настоящим, и мир кажется таким юным, словно всё на свете наконец пришло в порядок…
Эти мгновения невозможно удержать, и я цепляюсь за них, но они ускользают… Только на этом и держится вся моя жизнь. Эти мгновения возвращают меня в настоящее, и я понимаю, что всё идёт именно так, как и должно.
— Что ты делаешь в выходные?
— Наверное, буду тихо лежать.
Minorities are just people. People like us. But a minority is only thought of as one when it constitutes some kind of threat to the majority.
Люди, которых мало, тоже люди, а меньшинством делает их страх большинства.
— The bathroom’s just down the hall, if you’d like to take a shower.
— Aren’t you taking a shower too, Sir?
— Oh, I’m fine, I’m English, we like to be cold and wet.
— Если хочешь в душ, ванная прямо по коридору.
— Может вы первый, сэр?
— Нет, я англичанин, мы любим холод и сырость.
If it’s going to be a world with no time for sentiment, it’s not a world that I want to live in.
Я не хочу жить в мире, в котором нет места нежности.