Джоэл

— Слушайте, а давно мы все были в одной комнате?
— Наверное только в финале шоу.
— Да! И я сразу же уехал в Калифорнию. Теперь у меня самая большая скорбная лавка в Сиэтле. Вру, на самом деле в Олимпии.
— А я в театре Вестэнда играю Джульет… тину сиделку.
— А как твои дети?
— У меня их нет.
— Ой, а я думала их целый выводок, у тебя просто такое тело…
— Да брось, Сара Линн…
— Я предполагала, что ты перестала быть редкостной п**дой.
— Господи, Джоэль!!!
— В Англии это приемлимое выражение!
— Сунь его себе в ж*пу с ложкой сахара, Супер-Калли-Фраджи-С*ка!
— Эй, прекратите!
— Пустите меня! Я её порву!

Считается, что у женщины, которая не обсуждает своё прошлое, оно непременно есть.

Лучшие вещи в этом мире существуют вне времени.

Надо идти вперед, искать, за что сражаться…

— О, а вот этого твой Билли к ночи точно хватится. Почитать нечего, но фотки занимательные.
— Элли, это не для детей.
— Ого! Как… Как он вообще ходит с такой штукой между ног?!
— Выбрось это сейчас же. Я…
— Нет, подожди. Мне интересно, вокруг чего столько шуму. Ой, страницы слиплись…
— Э…
— Да я над тобой стебусь!

— Значит, тут люди жили и просто учились? Даже если они совсем взрослые?
— Да, учились, развлекались, искали себя. Решали, что хотят делать в жизни.
— Что хотят делать в жизни…

— А может мы с тобой в кино как-нибудь сходим вместе?
— Джоел, я тут совершила большую глупость. Я… Я рассказала брату о том, что произошло…
— Это плохо?
— Нет-нет-нет, но он рассказал родителям. Мы католики. А Питт сказал им, что ты еврей.
— О, но я атеист. Вернее, прагматик-нигилист. Или, скорее, экзистенциалист.

… уж если я и узнала что-то о жизни за последние две недели, так это то, что люди полны неожиданностей. Они постоянно находят способы доказать тебе, что они рядом,
и заставляют тебя улыбаться, даже тогда, когда ты уже решила, что никогда этого больше не сделаешь. И это проникает внутрь тебя, доходя до сердца.

— Что ты изучаешь?
— Русскую литературу и славянские языки.
— О, здорово! Это интересно!
— Да.
— Кем потом будешь?
— Таксистом, продавцом хот-догов, наркодилером — весь мир для меня открыт.

Слушай, я не хочу унижаться и показывать тебе внутреннее убранство этого дома, затянутое в пластик и прочую ерунду, и беспорядок.

— Кошмар, эту песню они крутят двадцать раз на дню.
— Форменный садизм. ФОРМЕННЫЙ САДИЗМ!

— Ты только взгляни на этот зад: платонический идеал, не зад, а откровение. Ты посмотри на этот портал жизни, скрывающийся между бёдер.
— Портал жизни?
— Ты не представляешь, какие сны мне про него снились.

— Ты знаешь этого недоумка?
— Да, он был моим лучшим другом, а потом мне исполнилось 4.