— Ну я что, виновата? Я тебе телефон давала в пять утра. Мы ж радионщики. а не пиаристы. Вот у меня Иннокентий Бутусов и Иннокентий. святой отец. И оба на четвёрку.
— Откуда у тебя вообще телефон священника?
— Бред. Как вы вообще собирались выступать? Пять раз по десять минут.
— Проповеди. У меня всё с собой. Кадило, молитвенник, Клобук даже есть, парадное облачение…
— А ванна зачем?
— Какая же это ванна, сынок? Это купель. Я и петь могу. Вот у меня даже балалайка есть.
— Бред. Паноптикум. Поп в ванне, играет на балалайке. В купели. Ну рубли, за паноптикум с балалайкой в ванне — это недорого.
— Ань, тебе Саша наверняка сказал, куда мы едем.
— Сказал, но я забыла. А, у меня ж записано.
— Ну так посмотри. Ань, ты что дура?
— А я сейчас не могу. Знаешь, а если тебя в пять утра растолкали бы? В смысле, по телефону разбудили…
— Значит, я думаю, так «по телефону» «растолкали»…
— Слава, ты с кем хочешь жить?
— С Жанной Фриске.
— В общем будешь жить с Максимом.
— Не лучший вариант.
Некоторым нужна поддержка, даже тем, кто всё время поддерживает сам.
Некоторых нужно просто понять и принять.
Если по-настоящему хочешь что-то сделать — сделай!
Если боишься — бойся, но все равно пробуй.
Если будешь искать идеал — скорее умрешь в одиночестве.
Если хочешь что-то изменить — начни с себя, остальные подтянутся.
Если в жизни случается что-то плохое, то не нужно держать в себе обиды.
Тот, кого ты любишь, делает тебя лучше, но ты можешь стать лучше и сам.
И перестань себя стесняться.
Реклама не уточняет, в чём именно мы «не такие как все». Люди вынуждены придумывать себе сверхспособности самостоятельно.
— Ты банально хамишь.
— Неправда. Хамлю я совсем не банально.
— Сомнения порождают неудачи.
— Сомнения из трусости порождают неудачи. Сомнения из аналитики предохраняют от них.
– Да вы, оказывается, революционеры! – презрительно усмехнулась девушка. – Какое благородство: грабите, убиваете, насилуете и похищаете. Воистину благородные натуры.
– Да, – серьезно ответил Рог. – Это самое лучшее определение. И не смейся: все революционеры по своей сути всегда были бандитами.
Аня покачала головой:
— Раз уж ты такой великий лесной человек, то мог бы попробовать развести огонь первобытными средствами.
— Милая барышня, кроме спичек и зажигалки, я умею пользоваться только огнеметом. Всякие трущиеся палочки и куски кремня не внушают мне доверия. Боюсь, что с их помощью, мне и до старости костер не разжечь. Можно попробовать стукнуть тебя по лбу, говорят, что после этого из глаз вылетают искры, но думаю, ты на этот эксперимент не согласишься.
Олень оказался слишком пугливым, при виде путников, он грациозно перепрыгнул через ручей и скрылся в лесу, не потревожив при этом и веточки.
— Что это? — испуганно воскликнула Аня, из-за спины парня не успевшая рассмотреть животное.
— Проглотун Пржевальского. Занесен в «Красную Книгу», их осталось пять штук на всю планету. Тебе сколько лет?
— Шестнадцать.
— Плохо дело, — притворно вздохнул Олег. — Он питается девушками не старше двадцати лет, так что ты ему подходишь.
— Я серьезно спрашивала, – обиженно воскликнула Аня.
— Обычный олень, причем не северный, а благородный.
— А они разве отличаются?
— Конечно! У северного на три ноги больше.
[Ольга хлещет дочь полотенцем, в руке держит положительный тест на беременность]
— Э, ма, ты чё, больная?
— Доелозились со своим Андрюхой?
— Да, мам, не надо!
— Пёхалю так надо было своему говорить! Ты чё, мой рекорд решила побить — раньше семнадцати родить?
— Да стопэ, стопэ — это схема!
— Ты по нам ещё не поняла, что это хреновая схема?
— Да успокойся ты, я специально полоски фломастером нарисовала, чтобы Андрюху на бабки развести.
— Так… И что?
— Андрюха денег на аборт даст, а я себе Угги куплю, чтобы в убитых сапогах всю зиму не ходить. Чё, ещё с Витька можно срубить. У нас ничего не было — он один фик не помнит.
— Ага! Ну тогда ладно. Молодец, дочь! Хорошая схема! Правильно, чего в институт поступать? Да, Лен? Ноги подвижные, фломастеры есть, — проживёт девочка.