Горе – странная штука. Даже в самом глубоком горе мы замечаем всякие вещи, не имеющие к нему никакого отношения.
При такой страхолюдной внешности, как у нас с тобой, остаётся только один выход: обольщение.
Значит, вот что такое дом, — подумал Пес, — это свалка, приведенная в порядок.
Я знаю, это [богатство] не обеспечит ему счастья, но, по крайней мере, это освободит его от мысли, что деньги делают счастливым; и потом, это избавит его от необходимости работать, и он сможет думать, что работа — это награда.
Вопрос не в том, есть ли у меня время читать (время, которого, кстати, никто мне не даст), но в том, подарю я себе или нет счастье быть читателем.
Да… Телевизор, возведенный в ранг награды — а чтение, соответственно, низведенное в разряд повинностей… наша находка, не чья-нибудь…
Ведь, значит, мы с тобой любим друг друга, раз нам достаточно без конца перечитывать одну сказку!
Свойство живых — заставлять любить жизнь, пусть даже в форме уравнения второй степени, но живое никогда не значилось в школьной программе.
Если бы любовь приходилось рассматривать с точки зрения распределения времени — кто бы на неё отважился?
Одна из высших радостей педагога — увидеть, как ученик — при дозволенности любого чтения — сам захлопывает дверь фабрики бестселлеров и заходит отвести душу к другу Бальзаку.
Понятие «зрелости» в области чтения — штука странная. Вплоть до какого-то возраста какие-то книги нам не по зубам. Но в отличие от хороших вин хорошие книги не стареют. Они ждут нас на полках, а стареем мы. Когда нам кажется, что мы до них «дозрели», мы беремся за них снова. И тогда одно из двух: или встреча происходит, или мы снова терпим фиаско. Может быть, мы будем делать еще попытки, может быть, нет.
… если вы решили связать жизнь с собакой, это именно на всю жизнь. Собаку не бросают. Никогда. Зарубите это себе на сердце, прежде чем завести пса.
Любовь делает людей слепыми, Бенжамен, любовь должна делать людей слепыми! У неё свой особенный свет. Ослепляющий.