Самоубийцей называется тот, кто, под влиянием психической боли или угнетаемой невыносимым страданием, пускает себе пулю в лоб; для тех же, кто даёт волю своим жалким, опошляющим душу страстям в святые дни весны и молодости, нет названия на человеческом языке. За пулей следует могильный покой, за погубленной молодостью следуют годы скорби и мучительных воспоминаний. Кто профанировал свою весну, тот понимает теперешнее состояние моей души. Я ещё не стар, не сед, но я уже не живу. Психиатры рассказывают, что один солдат, раненный при Ватерлоо, сошёл с ума и впоследствии уверял всех и сам в то верил, что он убит при Ватерлоо, а что то, что теперь считают за него, есть только его тень, отражение прошлого. Нечто похожее на эту полусмерть переживаю теперь и я…
В сборник произведений А. П. Чехова, объединенных темой преступлений, вошли его рассказы и повести разных лет, а также роман «Драма на охоте» (по мотивам которого снят фильм «Мой ласковый и нежный зверь»). Кого-то из чеховских героев толкает на путь преступления бедность, кого-то — любовь. Растрата казенных денег, убийства, грабежи, мошенничество — обвиняемые предстают перед судом за различные преступления. Кто-то из них опустошен и безразличен к собственной участи, кто-то испытывает страх перед будущим, а кто-то не чувствует за собой вины. Чеховская художественная палитра настолько богата, что для каждой истории выбраны свои краски.
Убил я под влиянием аффекта. Теперь ведь и курят и чай пьют под влиянием аффекта. Вы вот в волнении мой стакан захватили вместо своего и курите чаще обыкновенного… Жизнь есть сплошной аффект… так мне кажется…
Нельзя требовать от грязи, чтобы она не была грязью.
Издевательство над чужими страданиями не должно быть прощаемо.
Нет, друг мой, к несчастью людей, женщины не могут быть совершенны! Как бы ни была умна женщина, какими бы совершенствами она ни была одарена, в ней всё-таки сидит гвоздь, мешающий жить и ей и людям.
Трудно понять человеческую душу, но душу свою собственную понять ещё трудней.
А бывают минуты, за которые можно отдать месяцы и годы!
Прошлое я помню, как вчерашний день. Как в тумане, вижу я места и образы людей. Беспристрастно относиться к ним нет у меня сил: люблю и ненавижу я их с прежней силой, и не проходит того дня, чтобы я, охваченный чувством негодования или ненависти, не хватал бы себя за голову.
Чувствовать себя на этом свете лишнею мебелью очень тяжело… Жутко жить, не зная цели…
Не одни только дети бывают глупы… Бывают дураки и в пятьдесят лет.
«В высшей степени достойная особа» представляла из себя девятнадцатилетнюю девушку с прекрасной белокурой головкой, добрыми голубыми глазами и длинными кудрями. Она была в ярко-красном, полудетском, полудевическом платье. Стройные, как иглы, ножки в красных чулках сидели в крошечных, почти детских башмачках. Круглые плечи её всё время, пока я любовался ею, кокетливо ёжились, словно им было холодно и словно их кусал мой взгляд. У меня же, помню, затеплилось в груди хорошее чувство. Я был ещё поэтом и в обществе лесов, майского вечера и начинающей мерцать вечерней звезды мог глядеть на женщину только поэтом… Я смотрел на девушку в красном с тем же благоговением, с каким привык глядеть на леса, горы, лазурное небо.
Но бывают нередко минуты, когда я, вглядевшись в стоящий на моем столе портрет, чувствую непреодолимое желание пройтись с «девушкой в красном» по лесу под шумок высоких сосен и прижать её к груди, несмотря ни на что. В эти минуты прощаю я и ложь и падение в грязную пропасть, готов простить всё для того, чтобы повторилась ещё раз хотя бы частица прошлого…
Любовь и ревность делают человека несправедливым, бессердечным, человеконенавистником…
- 1
- 2