Когда ничто на нечто претендует,
душа моя смущенная бунтует
и выразить протест свой норовит.
Цензуры нет, но цензоры остались,
они искать крамолу не устали
у всех, кто мало-мальски даровит.
Рождённые в эпоху обезлички,
они стучат, скорее, по-привычке,-
я узнаю их хищный, цепкий взгляд.
Снабжённые копытами, рогами,
они нас выставляют дураками,
но как всегда, прозрачен их наряд.