Ричард Рамирез

Люди пытаются убить в себе гнев и ненависть, а я доброту и любовь. Но одно без другого не может существовать.

Когда я умру, то хочу, чтобы меня похоронили в солнцезащитных очках и с руками, сведенными за головой. Так что, когда мой труп сгниет, я стану самым крутым скелетом на всем кладбище.

Серийные убийцы делают в малых масштабах то, что делают правительства — в крупных. Они являются продуктом нашего времени. Кровожадного времени.

Серийный убийца является результатом обстоятельств. И возникает он словно по рецепту: нищета, наркотики, насилие… Ну знаете, все те вещи, которые вносят свой вклад в формирование личности и влекут за собой гнев и разочарование. И затем в какой-то момент жизни он просто взрывается.

То, во что человек верит, — его личное дело. Ни церковь, ни кто-либо еще не вправе говорить вам, как думать и как жить. В этом и суть свободы: быть тем, кем ты на самом деле являешься, а не тем, кем должен быть.

Мне не нужно слышать все эти разумные доводы общества. Я слышал их все и раньше, и факт остается фактом — что есть, то есть… Вы никогда меня не поймете… Даже не надейтесь… Вы просто не способны на это… Я нахожусь вне вашего понимания. Я вне добра и зла. Легионы ночи, ночное отродье! Не повторяйте ошибок крадущегося в ночи, не выказывайте больше никакого милосердия!

Убежден, что зло присуще человеческой природе. Мы живем в жестоком, жестоком мире, а в жестоком мире рождаются жестокие люди.

Некоторые серийные убийцы позволят вам жить, если вы с ними поговорите, найдёте к ним подход или если они вас получше узнают. Одни из них могут сжалиться над вами, другие же — нет. Это относится не только к серийным убийцам, но и ко всем убийцам в целом. Некоторые из них просто одержимы манией убивать и они это сделают вне зависимости от обстоятельств или ситуации. Они приняли своё решение ещё даже до того, как встретились с вами… И в этом случае вы обречены. Жертва, он или она, находится в невыгодном положении, потому что не знает, как устроен мозг убийцы или о чём он думает.

Когда я был на свободе, мы с другом проезжали по мосту Сан Рафаэль. И он сказал: «Смотри, вот твой будущий дом — Сан Квентин.» Видимо, этот ублюдок меня проклял.

У серийных убийц нет совести. Нет морали, нет сомнений, нет сожаления. Я вёл опасный образ жизни. Меня могли застрелить, когда я воровал машины. Убить, когда я грабил людей. Меня ничто не пугает. Когда меня приговорили к смерти, для меня это ничего не значило.

Я люблю убивать людей. Мне нравится смотреть как они умирают. Я стрелял им в голову и смотрел на то, как они извиваются и корчатся на земле, а потом вдруг затихают… Или резал их ножом и наблюдал за тем, как их лица становятся абсолютно белыми. Мне нравится вся эта кровь. Однажды я приказал одной дамочке отдать мне все её деньги. Она отказалась. – Что ж, я зарезал её и вырвал глаза.

Что до того, что было сказано о моей жизни — до этого была только ложь и в будущем будет только ложь. Я не верю лицемерной моралистской догме этого так называемого цивилизованного общества.

Убийство с помощью ножа очень интимно: ты ведь держишь его в то время, как он проникает в плоть, и чувствуешь через него угасающую жизнь своей жертвы. Это прямо как секс.

Жизнь — это всего лишь шутка, и мне нравится высмеивать то, что все воспринимают ***ть как серьезно.

Знаете ту строчку из Библии… ну, про Всадников Апокалипсиса? «И увидел я всадника на бледном коне, и сказал он мне – иди и смотри! И Ад следовал за ним». Так вот, господа присяжные… Ад не следовал за ним – Ад убегал от меня!