Николай Александрович Добролюбов

Теряя любовь женщины, можно обвинить только самого себя за неумение сохранить эту любовь.

Искусство говорить слова для слов всегда возбуждало великое восхищение в людях, которым нечего делать.

Оправдывают свое невежество неискусством учителей только те, которые сами из себя ничего не умеют делать и всё ждут, чтобы их тащили за уши туда, куда они сами должны идти.

Если ты отвергаешь в людях возможность искреннего, глубокого, бескорыстного убеждения, то я вполне основательно могу вывести, что тебе самому не знакомы никакие убеждения.

Человек, ненавидящий другой народ, не любит и собственный.

Я б хотел, чтоб высекли меня…
Чтоб потом, табличку наказаний
Показавши, молча, на стене,
Дали мне понять без толкований,
Что достоин порки я вполне.

На муки рабства и презренья
Весь род славянский осужден,
Лежит печать порабощенья
На всей судьбе его племен.

Покорны будьте и терпите, —
Поп в церкви с кафедры гласил, —
Молиться богу приходите,
Давайте нам по мере сил…

И деспотизмом беззаконным
Доселе Русь угнетена,
И до сих пор в забытьи сонном
Молчит и терпит все она.

Все ощущают вдруг стремленье
Душами ближних обладать,
Свое от высших униженье
Чтоб на подвластных вымещать.

И что за рабство! Цепь муений,
Лишений, горя и забот,
Не много светлых исключений
Представит горький наш народ.

Всё в угнетеньи, все страдает,
Но все трепещет и молчит,
Лишь втайне слезы проливает
Да тихо жаллобы твердит.

Но ни любви, ни состраданья
Нет в наших барах-палачах,
Как нет природного сознанья
О человеческих правах.

И раб покорен, как машина,
Но хочет он и есть и пить,
И не во власти господина
В нем чувства тела истребить.

Одно лишь крепкое сложенье
Да мысль, что так велит судьба,
С привычкой давнею к терпенью
Спасают русского раба.

Лишь русский столько истязаний
С терпеньем может выносить,
Лишь он среди таких страданий
Спокойно может еще жить.