Джеффри Дамер

Иисус Христос пришел в мир, чтобы спасти грешников, из которых я самый страшный.

Да, я раскаиваюсь, но я даже не уверен, так ли глубоко мое раскаяние, как должно быть. Я всегда удивлялся, почему я не испытываю более глубокие эмоции. Даже не знаю, могу ли я испытывать нормальные эмоции или нет.

Я думаю, социум заслуживает того, чтобы быть защищенным от самого себя.

Мне все равно, буду я жить или умру. Смелее, убейте меня.

Дамер: Я всегда был довольно скрытным человеком и не любил делиться своими мыслями.
Стоун: Почему же, как думаешь?
Дамер: Потому что с 15 лет мои мысли вряд ли можно было озвучить кому — либо. Так что я просто закрылся ото всех окружающих и надел на себя «маску нормальности».

Я думаю, что для преступников очень низко пытаться обвинять в своих прегрешениях других людей, к примеру, родственников, или же условия, в которых они росли и жили. Мне кажется, что это просто способ уйти от ответственности. Мои родители и родные понятия не имели о том, чем я занимался, они не несут абсолютно никакой ответственности за все это. Во всем виновен лишь я один.

Просто меня злят люди, которые думают, что у них есть какое-либо право винить в произошедшем моих родителей. Никто не имеет права на это, потому что данные утверждения ошибочны. Мои родители не имели понятия о том, чем я занимался, о чем думал. Все эти напрасные обвинения очень раздражают меня.

Ваша Честь, теперь всё кончено. Целью этого дела никогда не была попытка выйти на свободу. Я не хотел свободы. Честно говоря, я желал бы для себя смерти.

Знаю, что мое пребывание в тюрьме будет мучительным, но я заслужил все это за то, что сделал. Спасибо, Ваша Честь, я готов к Вашему приговору и уверен, что он будет высшим. Я прошу, чтобы ко мне отнеслись без снисхождения.

Это грандиозный финал впустую потраченной жизни.

У меня были нормальные дружеские отношения в школе, но после того, как я пристрастился к алкоголю…, начал пить… Я часто уединялся и много пил, и после этого у меня действительно не было никакой близкой дружбы. Я просто как бы жил в своей собственной выдуманной жизни, в мире фантазий.

The squash and the pumpkins can never compare to the kind of dad that has curly hair. This poem is from Jeff, and I love you to death.

Кабачок и тыквы никогда не смогут сравниться с таким папой, у которого кудрявые волосы. Эта поэма от Джеффа, и я люблю тебя до смерти.

Я не смог найти какой-либо смысл в моей жизни, когда я был там, и я абсолютно уверен, что я не смогу найти его здесь в [тюрьме].

Я не думаю, что я способен что-то создавать. Я думаю, что единственное на что я способен-это разрушение. Я болен и устал быть разрушителем. Что стоит жизнь, если ты не можешь быть кому-то полезным?

— Джефф, ты помнишь свое ранее увлечение расчленением животных и опытами с ними? С чего это началось?
— В девятом классе на уроках биологии мы проводили опыты над мелкими животными. Я взял останки одного из них домой и сохранил его скелет. Потом я начал подбирать трупы собак и кошек на дорогах. Я думал, что это будет неким увлекательным хобби, вроде таксидермии, но не стало, а превратилось в то, что Вы видите перед собой сейчас. Я не знаю, почему так получилось. Но могу сказать точно, что я очень хотел видеть, как эти животные выглядели изнутри.