Могучие ветры Гражданской войны в один миг уносят беззаботную юность южанки Скарлетт О`Хара, когда привычный шум балов сменяется грохотом канонад на подступах к родному дому. Для молодой женщины, вынужденной бороться за новую жизнь на разоренной земле, испытания и лишения становятся шансом переосмыслить идеалы, обрести веру в себя и найти настоящую любовь.
Не трать время зря, это материал, из которого сделана жизнь.
Ну почему, чтобы заполучить мужа, нужно строить из себя дуру?
Мы с вами очень похожи! Два низких себялюбца.
— Ретт, я теряю сознание!
— А я этого и добиваюсь, никто Вас прежде так не целовал, ни Чарльз, ни Фрэнк, ни Ваш глупец Эшли!
Я влюблён в тебя не больше, чем ты в меня, и не дай Бог, полюбить тебя, детка!
— Какое кольцо ты желаешь?
— Я мечтаю о большом-прибольшом бриллианте!
— Он у тебя будет! Самый огромный в Атланте!
— А медовый месяц я устрою в Новом Орлеане, шикарнее места нет.
— Ретт, это божественно!
— А ещё приданное тебе куплю!
— О, Ретт, это великолепно… Только, пожалуйста, никому не говори об этом!
— Какая же ты лицемерка!
Земля — единственное, что имеет ценность. Единственное, что вечно. Ради неё стоит бороться. Ради неё стоит даже умереть.
Бог свидетель: я солгу, украду, убью, но никогда больше я не буду голодать, никогда!
— Я знал, что большинство женщин лживы и лицемерны, но эта…
— Ретт, это бесполезно…
— Ты о чем?
— Ты отравлен ею. Не знаю, что она сделала с тобой, но ты любишь ее.
Честно говоря, моя дорогая, мне наплевать.
Сражаясь одними словами — трудно одержать победу.
— Вы хотите сказать, что янки сильнее нас?
— Да, именно. У них есть заводы, флот, шахты, судоверфи, а у нас только рабы, хлопок и дикая спесь.
— Этот, витающий в облаках, благородный мистер Эшли, конечно же, недостоин девушки с такой… как он выразился? Неуемной жаждой жизни.
— А вы не достойны смахивать пыль с его сапог!
— А вы собираетесь ненавидеть его до гроба.
— Я поражена, что вы оказались благородным рыцарем.
— А я потрясен вашей детской наивности, мисс О’Хара. Я вовсе не рыцарь и не герой.
— Но вы прорвали блокаду.
— Это мой промысел — сколачиваю капитал.
— Вы что, не верите в наше Правое Дело?
— Я верю в Ретта Батлера, в то, что приносит ему доход.