Кубанские казаки (1949)

— Погоняйте, Кузьма Апанасович, погоняйте, а то на ярмарку опоздаете.
— Так то ж быки, а не мотоцикла! Це ж верста в час на полной скорости.

— Вовек почтение, Галина Ермолаевна. Не узнаете?
— Как я могу вас не узнать, Гордей Гордеич? Да вас за версту узнаешь.
— Неужели я такой заметный?
— Усы у вас заметные.
— Усы? Это для осанки. Я казак.
— А теперь и казаки без усов больше ходят.
— Ну а мне-то что? Я человек холостой, казак вольный. Захочу — и бороду отпущу.
— Отпускайте хоть косы, Гордей Гордеич!

— Здравствуйте, девушки! Куда кочуете, невесты?
— Куда вы — туда и мы.
— А мы на ярмарку!
— И мы туда же!
— Вот и хорошо. Значит, погуляем, а?
— А вы чьи такие будете?
— А мы люди одинокие, холостые, ездим, гуляем, ищем то, чего не потеряли.
— Так вы, пожалуй, ничего и не найдете!
— А я так считаю, что мы уже нашли!
— Что-то не видно вашей находки.
— А наша находка — это вы, красавицы! Разрешите познакомиться!

— Ишь какой жених нашелся! Шпингалет!
— А я не жених, папаша, я сват.
— А мы таких сватов оглоблей…
— Некультурный разговор, дедушка.

— Авдотья, неспроста она его захомутала.
— Неспроста, кума, ой неспроста.

— Ну что же я могу, Гордей Гордеич? Уж я и так, и этак. А Даша на меня внимания никакого не обращает.
— Как это «не обращает»? А ты ухаживай, добивайся, завоюй ее. Эх, ты, казак! Вот, скажем, если бы я был в твоих…
— Ну да, вы бы! Ладно, давайте, давайте.
— Попробуй! Так ты глаз с нее не спускай, угощай мороженым, катайся на каруселях, веди в цирк, в цирюльню веди.
— У-у-у…
— Все расходы правление берет на себя.
— А, ну тогда другое дело!

Всем на удивление
Объявляю объявление:
Что нами снижена цена
На дыни, тыквы и арбузы,
На початки кукурузы,
На коренья и на фрукты
И на прочие продукты.
Цены на тридцать процентов снижены,
Товары к потребителю приближены.
Милости просим в наш ларек,
Покупайте в срок! Запасайте впрок!
Чтоб не бегать по морозу
За десятком огурцов!
Передал завхоз колхоза
Мудрецов.

— Смотрю я на вас, и сердце мое опять подает тревожные звонки.
— Какие звонки?
— Тревожные.

— Украду я вас, ей-богу, украду!
— Что-то? Не слышу.
— Посажу на коня и увезу в свой колхоз.
— А зачем же в ваш? У меня свой есть.

— Это мой завхоз. Вот мировой мужик, ни у кого такого завхоза нет!
— Не хвастайтесь, Гордей Гордеич, не люблю, когда хвастаются.
— Не любите?
— Не люблю.
— А-а… Это Вася Тузов, мой коневод. Ни у кого такого коневода нет.
— Опять, Гордей Гордеич?
— Не буду, не буду.

— Где наша девица?
— Девица ищет свое счастье, папаша, и вы напрасно ее хотите удержать.
— Ты мне зубы не заговаривай! Где девица?
— А вы не нервируйте меня, я сейчас невеселый!
— Ух, шпингалет!

— А вы помните, Даша, как я вас в поезде встретил?
— Помню — встретили и забыли.
— Что вы, я вас искал.
— Искали и не нашли? Значит, плохо искали.
— Зачем вы так? Я все время думал о вас. И вчера, когда я вас вдруг увидел…
— Даже не поздоровались.
— Ну а как же я мог? Ведь мы даже не были знакомы с вами.
— Ну вот и познакомились.

— Мы с подружкой птичницы, птичницы-отличницы.
И поэтому вдвоем мы про птиц сейчас споем.
— Про каких же это птиц, Никаноровна?
— А про всем известных лиц, Христофоровна.
Ворон с Галочкой сидит на сучочке рядом.
— И на Галочку глядит говорящим взглядом.
— Не ручная ворон птица, Христофоровна.
— Значит, хочет приручиться, Никаноровна.

— Ой, недаром дуб с рябиной в роще рядышком стоит,
У Гордеича с Галиной скоро свадьба предстоит.
— А чего ж они скрывают, Никаноровна?
— А они еще не знают, Христофоровна.

— А это правда?
— Про что это вы, Денис Степанович?
— Да про хомуты.
— А! Правда! Вот и Гордей Гордеич может подтвердить.
— Подтверждаю, факт.
— Продают хомуты, а они только на голову ишаку лезут.
— Позвольте, это что же выходит дело, что я ишак?
— Ой, что вы!
— Это же ты почему такого невысокого мнения о своей персоне, товарищ Ворон?
— Это другие, Денис Степанович, о моей персоне невысокого мнения — те, которые тут разные песенки сочиняют.