— Нет, позволь задать тебе вопрос: ты видел у меня перед домом вывеску «Склад дохлых нигеров»?
— Нет. Я не видел.
— А ты знаешь, почему ты не видел эту вывеску?
— Почему?
— Да потому что ее там нет! Потому что складировать дохлых нигеров — это не мое собачье дело, вот почему!
Двое бандитов Винсент Вега и Джулс Винфилд проводят время в философских беседах в перерыве между разборками и «решением проблем» с должниками своего криминального босса Марселласа Уоллеса. Параллельно разворачивается три истории. В первой из них Винсент присматривает за женой Марселласа Мией и спасает ее от передозировки наркотиков. Во второй рассказывается о Бутче Кулидже, боксере, нанятом Уоллесом, чтобы сдать бой, но обманувшим его.
— Как тебя зовут?
— Буч.
— Что это означает?
— Я американец, дорогуша, наши имена ни хрена не означают.
— Послушайте… извините, но я не расслышал, как вас зовут. Вас, я так понял, зовут Винсент, так? Но вашего имени я не слышал…
— Меня зовут Пит, но тебе из этого дерьма уже не выбраться.
— Сними блузку и найди ее сердце.
— Надо точно найти?
— Мы будем делать укол ей в сердце, поэтому хотелось бы поточнее!
Когда вы, мужики, собираетесь вместе, вы сплетничаете не хуже домохозяек.
То, что ты показываешь характер, вовсе не говорит о том, что этот самый характер у тебя есть.
Никто не убивает никого у меня в магазине. Только я и Зед.
— Надо было брать дробовики.
— Сколько их будет?
— Три-четыре.
— Включая нашего парня?
— Не уверен.
— То есть, их может быть пять или больше?
— Возможно.
— Надо было брать грёбанные дробовики.
— We should have shotguns for this kind of deal.
— How many up there?
— Three or four.
— That’s countin’ our guy?
— Not sure.
— So that means there could be up to five guys up there?
— It’s possible.
— We should have fuckin’ shotguns.
— Ты не подашь мне полотенце, тюльпанчик?
— Ах, мне это нравится. Мне нравится «тюльпанчик». «Тюльпанчик» намного лучше, чем «монголоид».
— Ты тоже это ненавидишь?
— Ненавижу что?
— Неловкое молчание. Почему людям обязательно нужно сморозить какую-нибудь чушь, лишь бы не почувствовать себя в своей тарелке?
— Не знаю. Хороший вопрос.
— Только тогда понимаешь, что нашла по-настоящему особенного человека, когда можешь просто заткнуться на минуту и с наслаждением разделить с ним тишину…
— Don’t you hate that?
— Hate what?
— Uncomfortable silences. Why do we feel it’s necessary to yak about bullshit in order to be comfortable?
— I don’t know. That’s a good question.
— That’s when you know you’ve found somebody really special: you can just shut the fuck up for a minute and comfortably share silence.
— Можешь взять мою соломинку, я не заразная.
— Ну, может я заразный.
— С твоей заразой я справлюсь.
Ну а сейчас, ты меня уж извини, но я пойду домой и упаду там с сердечным приступом.
Мы так просто с тобой не расстанемся! Я устрою твоей жопе экзекуцию.
Вечером, перед боем, ты можешь почувствовать лёгкое жжение… Это будет тебя ***ать твоя гордость.
Путь праведника труден, ибо препятствуют ему себялюбивые и тираны из злых людей. Блажен тот пастырь, кто во имя милосердия и доброты ведёт слабых за собой сквозь долину тьмы. Ибо именно он и есть тот, кто воистину печётся о ближнем своём и возвращает детей заблудших. И совершу над ними великое мщение наказаниями яростными, над теми, кто замыслит отравить и повредить братьям моим. И узнаешь ты, что имя моё Господь, когда мщение моё падёт на тебя.
The path of the righteous man is beset on all sides by the iniquities of the selfish and the tyranny of evil men. Blessed is he who, in the name of charity and good will, shepherds the weak through the valley of darkness, for he is truly his brother’s keeper and the finder of lost children. And I will strike down upon thee with great vengeance and furious anger those who attempt to poison and destroy my brothers. And you will know my name is The Lord when I lay my vengeance upon thee.