Василий

Говорят, что мужчины не плачут. Не верьте этому. Мужчины плачут. Плачут, как и все живые люди.

– Боишься измены? – спросил психолог.
– Нет. Я считаю, если женщина изменяет, то в этом всегда виноват мужчина, значит, он был недостаточно внимателен к ней.

— Ты? Жалкий мусорщик?
— У тебя неверная информация. Я мусор никогда не собирал, я от него избавлялся.

Я считаю, что всепоглощающую любовь придумали писатели.
В жизни такой любви нет.
В жизни все прозаично и скучно.

Дети, в школу собирайтесь,
Петушок пропел давно!
Только наш Г. Н. Сафронов
Ещё с вечера в га… Георгий Николаевич! Это уже из ряда вон! Немедленно вставайте!

Кто рано встаёт, тому Бог подаёт.

— А вы знаете, что актёров не хоронили на церковном кладбище?
— Да потому что хоронить было нечего! Они сгорали на подмостках в адском пламени.

— В ментовке я понял: актёров любят. Это престижная профессия, потому что народу нужно видеть себя на экране.
— Сейчас тебя любят, а через секунду нахер пошлют. Нас любят пока у всех всё хорошо, а когда людям плохо, а скоро всем станет очень плохо, мы должны будем лопнуть как лопаются мыльные пузыри.

– Что это у тебя за паузы такие на сцене!?
– Это мотивированная пауза! Я переживаю в ней гамму чувств.
– Да!? А зритель подумал, что антракт и пошёл в буфет коньяк пить!
– Алик, а когда ты заговорил, ты же по полчаса каждое слово рожал! Я уже хотел тебе кесарево сделать! Что, «не знаешь как играть – играй странно»!?
– Это потому что я думаю о смысле слов, а не тараторю их как ты!
– Милый мой, если говорить так вдумчиво, то скоро говорить будет некому! Все уснут или разойдутся!

— Когда выходите на сцену — нужно выносить с собой энергию!
— Сцена — это не спорт!
— Это война! Мы должны выйти и порвать их. Либо мы их, либо они нас.
— Вот кто грозится, уже проиграл, а зритель не туалетная бумага, чтобы его рвали. Единственное, что мы можем дать им, здесь и сейчас, это самих себя, потому что люди приходят смотреть на людей, и не просто на людей, а на личность. Если ты никто, никто не будет на тебя смотреть.

После вкусного обеда, по закону Архимеда, чтобы жиром не заплыть, надо срочно покурить.

Нужно есть пиццу и говорить себе, что это – салат овощной, все ведь от мозга зависит.

Я ходил по белу свету, знался с умными людьми.
Счастье есть — и счастья нету, есть любовь — и нет любви.
Уж я к ней и так и эдак, со словами и без слов.
Обломал немало веток, наломал немало дров.
Вроде гляну: все в порядке, а выходит ерунда.
Уместились на трехрядке все страданья в три ряда.
Уж я к ней и так, и эдак, со словами и без слов.
Обломал немало веток, наломал немало дров.
Все бы ты, гармошка, пела, переборами звеня.
А кому какое дело, что на сердце у меня?
Уж я к ней и так, и эдак, со словами и без слов.
Обломал немало веток, наломал немало дров.
Ни хозяйки, ни усадьбы. До чего же не везет!
У людей сплошные свадьбы, у меня сплошной развод.
Уж я к ней и так и эдак, со словами и без слов.
Обломал немало веток, наломал немало дров.

— Куда ты меня привез?
— Колхоз «Светлый путь».
— Как «Светлый»? Не видно же ничего!

— Я ведь чего с голубями-то вошкался…
— Желтая вода тебе в башку ударила, вот ты и вошкался.