Лео Фитц (Leo Fitz)

— В общем, у меня есть возможное решение, но я не знаю как его исполнить, чтоб кому-нибудь из нас, возможно, не пришлось пожертвовать собой… Ладно, Дик…
— О нет, я нет, черта с два, нет, я едва очутился здесь, едва открыл мир, где есть мороженое, и солнце, и баллончик с запахом апельсина, так что нет, нет, нет, и если вы вдруг забыли, я уже совершил героическую жертву, чтоб вернуть вас сюда. С меня хватит.
— Я не прошу тебя принести себя в жертву, я просто хотел одолжить твою пряжку…

Если проблема не решается — ложись спать.

— Есть много способов выразить грусть и боль. Можно писать песни, рисовать…
— Или разбивать головы. Этот способ мне нравится больше всего.

— Как она может теперь смотреть мне в глаза? Или просто стоять рядом со мной? Как она может cтерпеть это? Картина того, как я стреляю в ту женщину…
— Знаешь, я хотела сблизиться с тобой, потому что пыталась понять, что вы двое чувствовали друг к другу. Ты и Джемма. И теперь я понимаю.
— Да. Что мы чувствовали. В прошедшем времени. Потому что моему будущему с Джеммой конец. Это я тоже убил…
— Все хорошо.
— В моем сердце нет места для двоих. Ты значила все для меня.
— Знаю. Будучи преданной тебе так же, как во Фреймворке, я теперь лучше тебя понимаю. То, как сильно ты любишь.
— Понимаешь?
— Да, Леопольд. Теперь да. Это грустно, но… прекрасно. Словно боль, которая приносит удовольствие. Что бы это ни значило.
— Ты понимаешь, что моя любовь никогда не угаснет.
— Да. Бедняжка, ты романтик. И в твоем сердце есть место только для…
— … Нее.
— Что?
— Что?
— Что значит «нее»?
— Э-э-э…

— Фитц, выслушай меня. Мы с тобой… мы знаем друг друга. Мы друзья. Я могу объяснить тебе все.
— Любопытно. Кое-кто сегодня уже пытался. Ты, должно быть, слышала его крики и усвоила урок. Фух. Итак, я перепроверил твои тесты, и угадай, кто оказался в списке потенциальных Нелюдей. Давай. Угадай. Не хочешь? Ну и ладно. У нас есть куча способов тебя разговорить.
— Нет, Фитц. Ты же не хочешь этого делать…
— Как раз хочу.
— Нет, нет…
— Видимо, ты меня совсем не знаешь.

Ты должен доверять, чтобы тебя предали.

— Мы попробуем изменить то, что я видела.
— Не выйдет. Если ты видела будущее, это и есть будущее.
— Я в это не верю.
— Мы сможем спасти его, успеем раньше времени…
— Народ, нет никакого времени! Она заглянула в четвертое измерение. Время — это иллюзия. Так мы воспринимаем четвертое измерение. Как вам… как бы это объяснить? [Берет стопку листов бумаги] Подойдет. Итак, мы трехмерные, верно? Но представьте, что мы живем в двумерной реальности. Плоской, как этот листок бумаги. Мы не смогли бы представить, что такое три измерения или что такое куб или все, что не является двумерным. [Чертит диагональную линию сбоку стопки] Так вот, мы, плоские бумажные человечки, воспринимали бы этот трехмерный куб как множество отдельных двумерных моментов. [Быстро перелистывает стопку] Проходит время, и точка на линии движется сквозь пространство и время…
— Но на самом деле, куб и линия неподвижны.
— Да, они просто есть. Нет будущего, нет прошлого. Все это просто… просто есть, и ничего тебе с этим не поделать.
— Ты выносишь мне мозг.

— Я знаю, что ты не плохой человек, Фитц, но этот… механизм использовали для дурных вещей. Ты должен думать о последствиях того, что изобретаешь.
— Электричество применяют для казни преступников. Получается, мы не должны использовать его в больницах?
— Это не одно и то же, сам знаешь.
— Всегда есть риски, связанные с наукой. Это не означит, что необходимо прекратить ею заниматься.

— Я люблю видеоигры так же, как и ты, Турбо, но это… это уже слишком.
— Да, что ж, это не чертов «Oculus Rift». Это тренировочная симуляция.

— Мы же не идиоты. Мы убрали все плохие вещества. Ну, большую их часть, по крайней мере.
— А, ну да, ладно. Хорошо. Выходит, вы лишь… вы лишь по большей части идиоты.

— Директор не нашёл сам-знаешь-кого и сам-знаешь-кого?
— Не знаю, о чём ты.
— Точно. Я тоже.

— Тут слишком много цифр. Я механик, а не бухгалтер.
— Ты — инженер, Мак. И небольшой танк.

– Джемма… ты думаешь, я мог бы быть… чуть более откровенным?
– Откровенным, Фитц? У меня просто нет слов, чтобы описать, какое это преуменьшение.

– Что ты сейчас сделал?
– Подменил результаты крови старыми образцами. Дай мне руку.
– А новые образы отличаются?
– Кардинально. Но пока все не успокоятся, не стоит кому-то рассказывать. Особенно, когда Симмонс так себя ведёт. Пока что нужно сохранить это в тайне. Молчать, пока что-нибудь не придумаем. Всё хорошо.
– Это всё моя вина.
– Нет.
– Я могла остановить её, я позволила этому произойти. Мне так жаль.
– Всё хорошо.
– Это всё моя вина. Ты прав. Со мной явно что-то не так.
– Нет, ты просто изменилась. Ты изменилась, и в этом нет ничего плохого.

– Может, принесёшь ей чистые простыни? Ей бы выспаться.
– Да. Ты заслужила хороший сон.
– Да, я бы сам это сделал, но в прошлый раз там было много женских штучек, и… она неряха.