Джейс Эрондейл

— Саймон, это не средняя школа. Это жизнь или смерть.
— Ты вообще был в средней школе?

— Узнаем, кто лучший Джонатан Кристофер раз и навсегда?
— Это принесет мне абсолютное наслаждение.

— Ты могла бы заполучить всё, что угодно в целом мире, и ты выбрала меня?
— Я больше ничего не хочу в целом мире.

— Будьте осторожны.
— Вы тоже. И когда это я не был осторожным?

— Все будет хорошо, все будет в порядке.
— Я люблю тебя.

— Откуда ты знаешь Кейли?
— Книжный клуб.
— Ты читаешь?

Клэри косо взглянула на бокал:
– В крысу не превращусь?
– Не доверяешь? По моему, в бокале клубничный сок. Вкусный! Джейс? – Она предложила бокал Джейсу.
– Я мужчина. Мужчины розовые напитки не потребляют. Поди же, женщина, и принеси мне бурый.

Каждый раз, когда ты чуть не умираешь, я чуть не умираю сам.

Когда в следующий раз решишь эффектным поведением привлечь мое внимание, имей в виду, что порой пара ласковых слов творят чудеса.

— Магнус проверил его заклинанием, – сказала Клэри — Но там не было ничего, кроме обломков, поэтому мы переместились сюда.
— С помолвки моей сестры, если быть точным, – сказал Джейс. — Там был бесплатный бар.
— О! – на лице Эммы отразилось счастье. — Бракосочетание Изабель и Саймона?
Джулиан подумал, что никто и никогда не мог сравниться с Эммой в его глазах, но когда Клэри улыбалась, то выглядела очень симпатичной. Ее лицо сияло. Было что-то общее у нее и Эммы.
— Да, – сказала Клэри. — Он действительно счастлив.

— Д-да, — кивнула девушка.
— Клэри… ты спасла мне жизнь.
— Но я пронзила тебя огромным мечом. Ты горел…
— Ладно, — сказал Джейс. — Может быть, наши проблемы — не такие, как у других.

«Я люблю тебя», — хотела сказать Клэри. Она попросила бы ангела о том же еще раз. Всякий раз, как предложили бы. Однако вслух произнесла другое.
— Ты мне не брат, — пробормотала Клэри, слегка задыхаясь, как будто осознание сказанного лишило сил. — Но ты знаешь, верно?
Джейс улыбнулся под слоем грязи и запекшейся крови:
— Да, знаю.

— Так вы отведете меня к брату Захарию, или я буду ходить тут по кругу, и орать, пока он не отзовется.
— С тобой хлопот не оберешься, Джейс Эрондейл.
— Мне это уже говорили, — ответил Джейс.

Джейс сморгнул пот с глаз:
— Значит, ты…
— Сын Валентина, Джонатан Кристофер Моргенштерн. А ты — призрак, недостойный нашего имени. Притворщик.

— Порой я видел в твоих желтых глазах нечто, проблеск разума, не то что у твоей дегенеративной приемной семьи. Но потом я сообразил: это лишь заносчивость, позерство. На самом деле ты столь же туп, сколь и они. Десяток лет хорошего воспитания пропал даром.
— Ты не знаешь, как меня воспитывали.
— Еще как знаю. — Себастьян опустил руки. — Нас с тобой вырастил один человек. Только от меня потом не стали избавляться.
— В каком смысле? — прошептал Джейс. И вдруг, глядя в неподвижное, улыбающееся лицо Себастьяна, он словно заново увидел соперника: белокурые локоны, черные, антрацитовые глаза, жесткие линии лица, будто вырезанные из камня… и в уме представился отцовский лик, каким показывал его ангел: юный, резкий, полный энергии, голода. — Ты… тоже сын Валентина. Мой брат.
Себастьян неожиданно переместился Джейсу за спину и, стиснув кулаки, обнял его за плечи.
— Здравствуй и прощай, братец, — выплюнул он и сжал объятия, перекрывая Джейсу дыхание.