В город грехов приходят с широко открытыми глазами или не приходят вовсе.
— Ты его в машине оставь. [Указывает взглядом на револьвер]. Никого убивать не будем.
— Брось, Дуайт! А как же «веселье»?!
— Марв!
— Дуайт! Ты тут редкий гость. Что я могу для тебя сделать?
— Помощь нужна. Есть риск. У них будет много стволов.
— Хм… я в деле. Хочется сменить темп.
— Уйди из моей жизни насовсем, или я изувечу тебя.
— Не можешь меня любить — ненавидь! Не можешь простить меня — накажи! Сделай больно, как я делала тебе.
Я обзываю ее всеми известными ругательствами, а мое имя в ее устах звучит музыкой, песнопением какому-то темному богу. Ее кожа скользит от пота. Вскоре моя ненависть иссякает, но она все не отпускает…
Атомная бомба взрывается у меня между ног. Товарный состав врезается в челюсть. Меня били и раньше, но так никогда! Так еще никогда! Звуки становятся влажными, может, он все еще бьет меня?.. Я не знаю… Меня нет… Я ушел туда, где нет ни боли, ни мысли. Я просыпаюсь в воздухе. Асфальт несется вверх, чтобы влепить мне большой мокрый поцелуй.
Мы приканчиваем бутылку, и ее жидкая тьма заполняет нас обоих.
Она выскальзывает из одежды, как рождественский подарок из обертки, сознавая цену момента. А цена — высока!