Александра

– А ты смелая.
– Некоторые считают это наглостью.
– Смелость – это когда свои права отстаиваешь, а наглость – когда чужие себе забрать хочешь.

— Слушай, а что у тебя семьи — нет?
— Семьи нет. Жена есть.
— Это как?
— Да вот так.

Шекспир всё-таки был прав. Весь мир — театр, а мужчины и женщины в нём все актёры. Иногда такие достоверные и такие убедительные, что даже не сразу поймёшь, что они в образе.

Мне всегда было интересно, как люди сходят с ума и потом опять выздоравливают. Особенно если это вдруг делается.

С тачкой парень — зефир в шоколаде, а так кофе без кофеина.

О чем думаю, когда не сплю? Ни о чем! … О том, что я не хочу расстраивать маму…

Ведь всё на свете должно заканчиваться так — мужчина, пройдя испытания, возвращается к любимой и кладет ей голову на колени.

Человеку невозможно без ласки, и ее всегда не хватает и будет не хватать, потому что потребность в ласке всегда больше любой ласки.

Если мы чего-то не знаем, не видим, не чувствуем, не слышим, и не можем попробовать на язык, это не значит, что этого нет.

Я все поняла! Мы уже муж и жена. Мы всегда ими были. Ты — мой муж. Я — твоя жена. И это самая чудесная рифма на свете.

Все, что со мной происходит, реально только потому, что думаю, как тебе про это написать. И без этого я, даже когда мне хорошо, не могу переживать радости. Я должна поделиться ею с тобой, чтобы она состоялась.

Чем дольше тебя нет со мной, тем большей частью меня ты становишься. Иногда даже сама не понимаю, где кончаешься ты и начинаюсь я.

Если бы тебя не было, я бы утонула в самой себе, барахталась в своей пустоте, не находя точки опоры.

Прохожу мимо памятника, он на месте, а где наше свидание?

Только из-за тебя мне стали дороги мои собственные руки, ноги, мое тело — ведь ты его целовал, ведь ты его любишь.
Посмотрю в зеркало и ловлю себя на мысли: а ведь это та, которую любит он. И нравлюсь себе.
А раньше никогда себе не нравилась.