Уильям Фолкнер. Свет в августе

Таково уж счастливое свойство ума — забывать то, чего не может переварить совесть.

Лжеца можно так запугать, что он скажет правду, — то же самое, как из честного вымучить ложь.

Пожалуй, они правы, помещая любовь в книги. Пожалуй, только там ей и место.

До чего ложной оказывается самая глубокая книга, если её приложить к жизни.

Не было женской нерешительности, не было стыдливости, скрывающей желание и намерение в конце концов уступить. Казалось, что он боролся с мужчиной, за предмет, не представляющий для обоих никакой ценности, боролся только из принципа.

… Люди, в общем, всюду одинаковы, но, видно, в маленьком городке, где зло осуществить труднее, где возможностей скрытничать меньше, люди зато могут придумать больше зла — приписав его другому.

… Не так страшна человеку беда, которая случилась, как та, которая может случиться. За привычную беду он цепляться будет — лишь бы ничего не менять.

Говорят, будто обман удаётся опытному лжецу. Но часто опытный, закоренелый лжец обманывает одного себя; легче всего верят лжи человека, который всю жизнь ходил в кандалах правдивости.

Вот ведь что самое удивительное: некоторые люди думают, будто зарабатывать или добывать деньги — это такая игра, где никаких правил нет.

… Быть хорошим — даром не дается, так же, как быть плохим; за это тоже надо платить. И как раз хорошие люди не могут отказаться платить, когда им подают счет. Не могут потому, что заставить их платить никак нельзя — они вроде честных картежников. Плохие люди могут отказаться; потому-то никто и не ждет от них, что они расплатятся сразу или вообще когда-нибудь. А хорошие не могут. Может быть, хорошим приходится дольше расплачиваться, чем плохим.

Женщине, чтобы другую бранить, причин не требуется.

… если женщина что и говорит, у ней это ничего не значит. Это мужчины принимают свои разговоры всерьез.