Каким бы ни был объект, наша жажда обладания неутолима по определению.
От сегодня и вчера не убежать. Нет спасения от вчера, так как вчера изуродовало нас — или было изуродовано нами.
Жидкость будущего времени застывает, и бедный Сван,
оказавшись лицом к лицу с будущей реальностью
Одетты и Форшвшшв Египте, страдает еще мучитель —
нее, чем от своего теперешнего несчастья.
У Пруста была плохая память, так же как неумелой была его привычка… потому что его привычка была неумелой.
Вчерашний день такой человек помнит не лучше, чем завтрашний. Его. вчера сушится на бельевой веревке, а чуть дальше полощется на ветру самый дождливый в истории наблюдений августовский национальный праздник.
Так утверждается изобразительная множественность Альбертины, которая со временем разовьется в ее пластическую, и нравственную множественность — не просто состоящую в смене выражающих внутреннее разнообразие граней, вызванных изменением угла зрения наблюдателя, но сводящуюся к множественности в глубине, сумятице объективных, внутренне присущих противоречий, над которыми субъект безвластен.