Многие годы одна из величайших книг XX века – «Убить пересмешника» – считалась единственным произведением Харпер Ли, и лишь недавно открылись неожиданные подробности появления этого романа.
В действительности первой книгой писательницы был роман «Пойди поставь сторожа», действие которого разворачивается спустя 20 лет после событий, описанных в «Убить пересмешника». Редактор издательства, к которому обратилась Харпер Ли, предложил ей написать еще одну книгу, развернув воспоминания главной героини о детстве в полноценный роман. И именно эту книгу под названием «Убить пересмешника» узнали и полюбили читатели всего мира. А рукопись «Пойди поставь сторожа», казалось, была утрачена навсегда.
В романе «Пойди поставь сторожа» взрослая Скаут вынуждена бороться со множеством проблем, она пытается понять отношение своего отца к обществу и его устройству, а также осознать свои истинные чувства по отношению к месту, где родилась и выросла. Миллионы читателей во всем мире снова встретят любимых героев, и погрузятся в атмосферу предрассудков и клаустрофобии маленького городка, столь блестяще описанного Харпер Ли.
Люби кого хочешь, но замуж выходи за своего.
Женщине нужно, чтобы ее избранник был человек властный, уверенный в себе и при этом держался отстраненно, если он, конечно, способен на все это разом. Женщина в его присутствии должна чувствовать себя беспомощной, особенно если сама может горы свернуть и реки вспять обратить – и он это знает. Никогда не выказывай перед ней сомнений и ни в коем случае не признавайся, что не понимаешь ее.
Осень – как горячий ужин, когда с аппетитом съедается все, на что утром спросонок и смотреть не хотелось. И мир ее вступал в лучшую свою пору, как раз когда пришло время покинуть его.
Каждый человек – остров. Каждый человек – сам сторож своей совести.
У гадкого слова «предрассудок» и чистого слова «вера» много общего – и то, и другое берет начало там, где заканчивается разум.
Верно, я слепая. Я жила с закрытыми глазами. Мне и в голову не приходило заглядывать человеку в душу — я смотрела только в лицо. Вчера в церкви сказали: «Пойди поставь сторожа». Ко мне тоже надо сторожа приставить. Сторожа и поводыря, чтобы водил меня и каждый час сообщал, что видит. Чтобы говорил мне: это вот человек сказал словами, а это — имел в виду, чтобы провел черту посередине и показал — вот здесь эта справедливость, а вон там — та, а потом объяснил, в чем разница. Чтобы вышел и во всеуслышание объявил: нельзя двадцать шесть лет подряд человека разыгрывать, даже если выходит очень смешно.
Очень просто оглянуться и увидеть, какими были мы вчера или десять лет назад. Куда трудней увидеть, кто мы сейчас.
Друзья нуждаются в тебе, когда ошибаются, Джин-Луиза. Когда они правы, ты им ни к чему.
В любой другой день она долго стояла бы босиком на росистой траве, слушая, как заливаются спозаранку пересмешники; раздумывала бы о бессмысленности этой суровой красы, что беззвучно обновляется с каждым восходом солнца и половиной человечества просто не замечается. Она прошла бы под вознесенным в сияющее небо желтыми кронами сосен, и чувства ее открылись бы навстречу радости утра.
Ад — это вечная отчужденность. Чем она так тяжко согрешила, что до конца дней своих должна пробиваться к тем, по кому тоскует и томится душа, совершать тайные вылазки в далекое прошлое, не бывая в настоящем? Я — плоть от плоти их, корни мои уходят в эту почву, здесь мой дом. Но выходит, что кровь чужая, а почве безразлично, какие корни цепляются за нее, я — посторонняя среди посторонних.
Иногда кажется, что человек причастен к не совсем красивым делам, но ты не торопись судить, пока не узнаешь, чем он руководствовался. Может, у него внутри все кипит, но он помнит, что вежливый ответ действенней, чем ярость напоказ. Можно клясть своих врагов, но разумней — знать их.