Экстази заставляет очень дорого платить за те несколько минут химической радости, которое оно дарит. Оно позволяет войти в лучший мир, в общество, где все держатся за руки и нет одиноких; оно заставляет мечтать о новой эпохе, в которой действует логика Аристотеля, геометрия Евклида, методы Декарта и экономика Фридмана. Оно приоткрывает вам все это, а потом вдруг без всякого предупреждения захлопывает прямо перед вашим носом дверь.
Праздники – они как жизнь: рождаются и умирают, как люди. Им знакомы минусы взлетов и моменты падений. У них есть свои подъемы и спады. Они, как и мы, блистают, а затем обращаются в прах. У праздников, как и у нас, не бывает завтрашнего дня.
Экстази — это хуже прыжка с моста на эластичном канате. Каждая таблетина — нырок в пустоту при полном небрежении нормами безопасности.
Я все меньше и меньше понимал, что вокруг творится. Неужели современное общество превратилось в широкоформатный порнофильм под открытым небом? А может, я просто стал прекрасен собой?
Любить или делать вид, что любишь, — какая, в сущности, разница, если удается обмануть самого себя?
Удовольствие имеет одно важное достоинство: в отличие от счастья, оно существует.
Внезапно понимаю, что жизнь — очень простая штука: мы рождаемся, встречаем интереснейших людей, любим их, треплемся с ними, иногда с ними же спим. Смерти не существует: это потрясная новость.
Моя судьба — не площадь Согласия, нет в ней ни света, ни блеска, это для тех, кто поважнее. И пью я, чтобы позабыть, что обо мне позабыли. Живу без всякого смысла.
Никто не хотел состариться со мной рядом (даже я сам!). Я никогда не влюблялся и ни разу никому не доставил довольствия. Любовь стоит слишком дорого, у меня не хватало средств.
Мне хотелось, чтобы её муки не прекращались до конца дней, ежесекундно свидетельствуя о её неугасимой любви до последнего вздоха.
Поэтому я её бросил.
С каждым днем мы все сильнее страдаем и рвемся друг к другу. Мы льем слезы уже многие годы. Но она, как и я, знает, что ничего изменить нельзя.
Наше самое прекрасное доказательство любви — вечная разлука.
Интереснее быть раздавленным изнутри, чем снаружи.
Нет, надо жить мгновением. И плевать нам, что будет завтра, главное, чтоб было еще хуже.
Надо жить на восьмистах в час, а потом умереть, да так, чтобы мозги растеклись по капоту, как сперма. Когда живешь на восьмистах в час, некогда дослушивать до конца главный шлягер лета. Стать метеором: негаснущим и ненасытным, который никто не может поймать и использовать.
Можно ли выдумать более изощренную пытку, чем разбудить человека звонком мобильника? Пронзительное дребезжание, подхлестываемое отчаянием, превращается в грохот отбойного молотка, скрежет вагонных тормозов, крик боли, оглушительное тарахтение, буравящее тяжелую тишину утренней пустоты. Придется отозваться, иначе смерть.
- 1
- 2