Есть лишь одна по-настоящему серьезная философская проблема — проблема самоубийства. Решить, стоит или не стоит жизнь того, чтобы ее прожить, — значит ответить на фундаментальный вопрос философии. Все остальное — имеет ли мир три измерения, руководствуется ли разум девятью или двенадцатью категориями — второстепенно.
Абсурд рождается из столкновения человеческого разума и безрассудного молчания мира.
Вселенная — то есть своя особая метафизика и свой духовный строй.
Скука является результатом машинальной жизни, но она же приводит в движение сознание.
Нет такой судьбы, над которой нельзя было бы возвыситься с помощью презрения.
Рано или поздно наступает время, когда нужно выбирать между созерцанием и действием. Это и называется: стать человеком.
Человек сознателен ровно настолько, насколько не скрывает от себя своего страха.
Будь я деревом или животным, жизнь обрела бы для меня смысл. Вернее, проблема смысла исчезла бы вовсе, так как я сделался бы частью этого мира. Я был бы этим миром, которому ныне противостою всем моим сознанием, моим требованием вольности. Ничтожный разум противопоставил меня всему сотворённому…
Щедра любовь, осознающая одновременно свою неповторимость и бренность.
Любовью мы называем то, что связывает нас с другими, в свете социально обусловленного способа видения, порожденного книгами и легендами.
То, что будет после смерти, не имеет значения, а сколько ещё долгих дней у того, кто умеет жить!
К концу жизни человек понимает, что провел столько лет лишь для того, чтобы удостовериться в одной-единственной истине. Если она очевидна, для жизни достаточно ее одной.