Школьный учитель химии Уолтер Уайт узнаёт, что болен раком лёгких. Учитывая сложное финансовое состояние дел семьи, а также перспективы (жена Уолтера, Скайлер, беременна вторым ребёнком, а у сына ДЦП), Уолтер решает заняться изготовлением метамфетамина. Для этого он привлекает своего бывшего ученика Джесси Пинкмана, когда-то исключённого из школы при активном содействии Уайта. Пинкман сам занимался «варкой мета», но накануне в ходе рейда УБН он лишился подельника и лаборатории.
— Ты пошёл погулять, зависаешь, отрываешься. И вдруг сотрудник налоговой смотрит на тебя. И что же он видит? А видит он молодого парня с шикарным домом, неограниченным запасом бабла и без работы. И какой же вывод сделает налоговик?
— Я наркоторговец?
— Нет! В миллион раз хуже. Ты уклоняешься от налогов!
— Идти можешь?
— Да.
— Так иди отсюда нахер и никогда не возвращайся.
Я один должен ощутить последствия моего выбора, и никто другой. А те последствия все ближе. Хватит оттягивать неизбежное.
Мне не грозит опасность, Скайлер, я сам опасность! Кто-то откроет дверь и схватит пулю. Думаешь, им буду я?! Нет. Это я постучу в дверь.
Нельзя пускать на самотёк, надо жить на своих условиях. Я жил с этим раком почти год. Сначала думал: всё, смерть. Так все говорили. Но знаешь, любая жизнь кончается смертью. Но до тех пор кто главный? Я. Вот так и живу.
— … У меня планы.
— Курить марихуану, жрать «Читос» и дрочить не подходит под определение «планы».
— Знаю, ты обеспокоен. То, что вчера произошло с моим человеком — это ужасно…
— Когда чуваку башню снесли? Ну да…
Эти врачи всё чешут насчёт выживания. Год или два. Будто важнее всего именно жить. Но какой смысл жить, если я не смогу работать, наслаждаться едой, заниматься любовью? Сколько бы мне ни осталось, я хочу прожить эти дни дома, спать в своей кровати, а не давиться 30-40 таблетками в день и терять волосы, и валяться, не в силах встать с постели, и с такой тошнотой, что головы не повернуть.
Можно вопрос? Куда ушли чистые бизнес-отношения? Почему только я один продолжаю вести себя профессионально?
— Ну такой… Как называется? Зелёный?
— Цвета шалфея.
— Цвета шалфея? Ты, что, ***ь, в мебельном работаешь? Боже!
— Цвет шалфея — так его называют. Я не виноват, что ты, тупица, знаешь только слово зеленый.
— ***сырный. Такое слово я знаю, как тебе?
— Ты полагаешь, что у меня разыгралось чувство собственничества по отношению к моей формуле? Или, возможно, чрезмерная гордость, как тебе кажется, просто захлестнула меня? Или помутила разум?
— Разве не так?
— Конечно же, нет. Просто я уважаю химию. Химию надо уважать.
Когда я узнал, что болен раком, я задал себе вопрос: Почему я? Но вот теперь, когда я почти здоров, у меня ремиссия и у меня есть большие шансы выжить… Я задался тем же вопросом.
На Марсе воду нашли — не знают, что делать с этой информацией, но слава богу, нашли.
They found water on Mars. Don’t exactly know what to with that information, but, hey, God bless them, they found it.
Ненавижу людей, которые говорят: «Угадай что?» — и ждут, что ты будешь угадывать.