Кофе был такой горячий – чуть ли не обжигающий, но и это было хорошо в зябкий, промозглый день, когда за окном сгущались серенькие сумерки, а прохудившееся небо сеяло на город не то снежную крупу, не то изморось. Обычно такие дни действуют на меня угнетающе, а это был чуть ли не самый унылый день и без того самого унылого в году месяца (февраля); в дни, подобные этому, даже оптимисты с головой залезают под одеяло, а пессимисты бывают уверены, что без упаковки антидепрессантов им этот день не пережить.
The cappuccino was almost too hot, but it felt fantastic on that chilly, wet day. The darkened, late-afternoon sky seemed to be misting the city with a giant Snow-Cone. Normally, a day like this would’ve depressed me. It was, after all, one of the more depressing days in the year’s most depressing month (February), the kind when even the optimists would rather crawl under the covers and the pessimists didn’t stand a chance of getting through without a fistful of Zoloft.