Чужой ты мне! Иди и странствуй,
и, крепче прожитых обид,
сосредоточенность пространства
нас, разлучённых, породнит.
Мой горький опыт дальнозорок:
в тебе рассвет не уцелел.
Глаза — пустынные озёра,
в них образ леса облетел.
А издали… Меж чёрных строчек,
как между беглых облаков,
свет ослепительный проскочит,
и был таков. И был таков…
И в миг письма, когда твой взгляд
безлюбым сходством околдован,
ты мне простишь наивный довод:
за сходство не благоволят.